Илья Аронович Забежинский

Выкачивание денег из доверчивых людей, поставленное на поток. 

Я держался весь пост. Все-таки надо было дать отцам-настоятелям возможность пополнить бюджет на великопостных массовых соборованиях. 
Про некоторые церковные таинства.
*****
Вот, например, миропомазание. Я понимаю, что многие современные православные преподаватели и авторы мне сознание отравили известной фразой «Дух дышит, где хочет». Это с одной стороны. С другой, я и сам готов биться за то, что «символ в Церкви – это то, что соединяет земное с неземным». И все же. Отчего, для того, чтобы Господь человеку дал Дары Духа Святаго, то есть, чтобы с ним произошла его собственная Пятидесятница, нужно, чтобы первоиерарх поместной Церкви в определенный день в году сварил из разных ароматных масел некое комбинированное масло, потом это масло раздали бы по епархиям, а оттуда по приходам, и вот только, когда священник помажет человеку разные части тела этим маслицем в определенном порядке со словами «Дары Духа Святаго, аминь», вот тогда только на него и сойдет Святой Дух. Ну, непонятно мне. А если просто призвать Святаго Духа? Ведь на хлеб и вино мы не возливаем ничего, никакого масла, а Дух Святой сходит всякий раз на дары, когда мы Его призываем. 
То же самое мне непонятно и с освящением воды обязательно «священными предметами». Что по молитве «Ты убо, человеколюбче Царю, прииди и ныне наитием Святаго Твоего Духа, и освяти воду сию» Дух Святой и правда сходит, я понимаю и верю. А зачем в воду надо видимым образом крест макать, не понимаю. Паки и паки «Дух дышит, где хочет».
*****
Теперь соборование. 
Я читал послание Иакова. 
«Болен ли кто из вас, пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему». 
Читал послание и литургику изучал.
Нынешнее принятое у нас толкование Соборования вкладывает в него два смысла: исцеление болезни и отпущение грехов.
Что в древности больных лечили маслом растительным, это исторический факт. Но ведь им не помазывали символически крестообразно – лоб, щеки, кадык, ладони сверху и снизу, то есть те места, которые, возможно и не болят. Маслом действительно мазали там, где болело, или обильно изливали его, но на больные места. То есть теперь у нас таблетки или лечебные процедуры, а тогда было масло. Это было лекарство. Но мы сейчас маслом не лечим. Ну, зачем бы апостол в эпоху антибиотиков и таблеток, регулирующих давление и нормальную работу сердца, стал бы говорить о масле? Он бы так и сказал: «…и пусть помолятся над ним, дав ему таблетки во имя Господне. И молитва веры исцелит болящего». Похоже все очень на магизм, вы уж простите.
С прощением грехов все совсем плохо. Все молитвы во время этой долгой службы – о прощении грехов. Два слова, сказанные апостолом в послании про оставление грехов после помазания маслом больного и молитвы пресвитеров, используются так, что в корне меняют наше представление о том, что грехи оставляются человеку только после личного добросердечного сокрушения о них и исповедания их злом перед Богом. 
Это чрезвычайно странно. Ведь в православной традиции грех не понимается, как некое юридическое преступление против разгневанного на это преступление Бога, которого, как судию, мы просим нас простить. Мы грех понимаем, как повреждение человеческой природы, от которого происходит сознательный выбор нами неверного пути. Господь ждет нас и зовет нас к Себе, дает нам заповеди Свои, чтобы показать, этот самый путь, по которому мы к Нему придем. А мы совершаем неправильный выбор, промашку совершаем (именно как «промашка» переводится с греческого слово грех), сознательно выбираем неверный путь. Наше произволение нацелено не на Бога, а на все, что уводит от него. И в этом наше покаяние (которое в переводе с греческого означает «перемену ума»), наше покаяние в том, что мы просим Господа исцелить наше дурное произволение, переменить наш ум, исцелить наше нежелание совершить добрый, правильный выбор, научить нас всегда, каждый миг нашей жизни выбирать Его и только Его. 
То, каким смыслом наполнена служба соборования, ведет человека к юридическому и механистическому устроению своей духовной жизни, и когда это происходит от лица Церкви, ну мне это действительно странно. 
Ну, и уж совершенное безобразие – массовые, в несколько десятков и даже сотен человек соборования Великим постом – соборования людей, которые ходят, которые не на одре, которые не сами «призывают пресвитеров», а которых пресвитеры призывают сами прийти к себе под соусом «да кто ж нынче не болен».
- Приходите к нам в такое-то время, мы над вами совершим соборование.
Хотите честно? Выкачивание денег из доверчивых людей, поставленное на поток. 
Надувательство. 
Деньги из воздуха. 
Шестьсот рублей с человека за полуторачасовое действо с непонятным богословским смыслом, не понимаемым очень часто самими священниками, его совершающими. Шестьсот рублей со ста человек – 60.000 рублей дохода. За полуторачасовое мероприятие.
Как, как вы говорите? Причем тут богословие? Просто бизнес? 
Ну да, ну да… 
Господи, помилуй!"

https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=1846556002070359&id=100001479301887&hc_location=ufi