Окончание. Начало здесь.
Эта хвала достигает своего членораздельного оформления с появлением человека. Таргум Иерушальми I8 передает И вдунул [Бог] в лице его [Адама] дыхание жизни, и стал человек душею живою (Быт 2:7), как “и стало дыхание в человеке душою говорящей”, дух же дан человеку прежде всего для поклонения славе Всевышнего (3Езд 7:78)9. То, что слово хвалы венчает сотворение мира, с восхитительной выразительностью передано в “Одах Соломона”, апокрифе конца I‒начала II в.:
Он дал уста Своему творению,
Чтобы оно, раскрыв со гласом к Нему уста [свои],
Прославило Его
(Оды Сол. 7:25).
Итак, в начале творения Бог говорит, и слово Божие обращено к безмолвию. Но в конце это безмолвие нарушается, творение обретает свои уста ‒ человек получает дар речи, чтобы прославить Творца.
Понятно, что подобные мотивы, фокусирующие внимание на слове, представляют лишь дальнейшее развитие идей, которые ясно обозначены уже в первых главах книги Бытия. Выражение и увидел Бог повторяется в Шестодневе 7 раз, а выражение и сказал Бог ‒ 10 (в обоих случаях числовая метафора совершенства и полноты). Бог творит Своим словом мир: Он сказал, ‒ и сделалось; Он повелел, ‒ и явилось (Пс 32:9). И мир возвещает о славе своего Творца: Небеса проповедуют славу Божию, и о делах рук Его вещает твердь. День дню передает речь, и ночь ночи открывает знание (Пс 18:1‒2). Весь мир ликует перед лицом Господа: Да веселятся небеса, и да торжествует земля, да шумит море и что наполняет его, да радуется поле и все, что на нем, и да ликуют все дерева дубравные перед лицем Господа (Пс 95:11‒12).
Творческое да будет, которым Господь, повелевая, приводит мир в бытие, недоступно творению, но возможность нарекать имена ‒ как подобие Божественного слова и знак власти над всякой тварью ‒ предоставлена человеку: Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел их к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей. И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым (Быт 2:19).
* * *
Привычная для нас модель чтения, предполагающая, что текст сообщает определенную информацию и читатель пассивно считывает ее, неприменима к Священному Писанию. От читателя Библии требуется гораздо более активная позиция. Библейский текст не только излагает и повествует, но и ставит вопросы, или лучше сказать подводит к ним, поскольку последние далеко не всегда представлены в эксплицитной форме. Таким образом, активность читателя Священного Писания не ограничивается ни чтением, ни даже ответами на вопросы, но распространяется и на само вопрошание: от читателя требуется умение ставить правильные (то есть обусловленные самим текстом) вопросы и в Писании же искать ответы на них: Исследуйте Писания (Ин 5:39).
Не читать лишь, но исследовать Писание призывает Господь. Чтение Библии всегда больше, чем просто чтение ‒ это исследование, где читатель вопрошает и ищет ответ на вопрос, а Писание раскрывается перед ним в глубине своего сокровенного смысла.
<...>
* * *
Итак, говоря о творении, мы подошли к тому, что выходит за рамки тварного. За пределами Шестоднева стоит еще один день ‒ день седьмой. И хотя он не входит в число дней творения, он имеет решающее значение для жизни всего тварного мира. Все, что вершилось в течение шести дней, ‒ лишь подготовка к седьмому дню, который не просто выходит за рамки, но превосходит всякое творение. Совершенство седьмого дня подчеркивается в книге Бытия не только вербально, но и формально: уже в композиции повествования о седьмом дне мы можем увидеть, с одной стороны, решительное отличие этого дня от всех прочих, а с другой ‒ указание на его абсолютное превосходство.
Во-первых, прежде чем перейти к рассказу о субботе, Бытописатель подводит заключительную черту под историей творения: Так совершены небо и земля и все воинство их (Быт 2:1). Но действительно ли события седьмого дня не имеют никакого отношения к творению и указывают лишь на то, что Бог почил в день седьмый от всех дел Своих, которые делал (Быт 2:2). В пятницу вечером, то есть с наступлением субботы в ветхозаветном храме левиты пели следующий псалом (в Септуагинте он озаглавлен “В день предсубботний, когда населена земля. Хвалебная песнь Давида”; из этого же псалма взяты стихи великого прокимна, которые возглашаются на субботней вечерни православного богослужения): Господь воцарися, в лепоту облечеся. Облечеся Господь в силу и препоясася. Ибо утверди вселенную, яже не подвижится. Готов престол Твой оттоле. От века Ты еси (см. Пс 92:1–2).
Иными словами, вся вселенная была сотворена наподобие престола, и в субботу, в день седьмой, когда населена земля, Господь является в мире, воцаряется в нем. Он восседает в нем как на Своем престоле, который отныне готов принять своего предвечного Творца. Это присутствие Божие освящает весь мир: И благословил Бог седьмой день, и освятил его (Быт 2:3).
Хотя уже с самого первого момента творения Дух Божий носился над водою, но лишь по завершении всех дел, с появлением человека мир венчается нетварным освящением во всей доступной для него полноте. Этот апофеоз совершенства декларируется в кратком повествовании о седьмом дне, но, как то нередко бывает в Священном Писании, декларируется специфическими символико-нумерическими средствами.
Каждый день творения оканчивается словами: и был вечер и было утро: день один (второй, третий и т. д.), и лишь рассказ о субботе, состоящий из четырех фраз, не имеет подобного завершения. Вместо этого выражение день седьмой обнаруживается во всех трех первых предложениях, каждое из которых в еврейском оригинале состоит ровно из семи слов
“(И-завершил) Бог (в-день) седьмой (дела-Свои), которые (Он-делал).
(И-почил-Он) (в-день) седьмой (от-всех) (дел-Своих), которые (Он-делал).
(И-благословил) Бог этот день седьмой (и-освятил) его”10.
Вся эта композиция ‒ семь слов в трех предложениях и трижды повторенное день седьмой ‒ привлекает к себе особое внимание и является числовой эмфазой повествования о субботе. Три раза по семь есть образ предельного совершенства. Добавим к этому, что последнее (четвертое) предложение состоит из 9 слов (=3x3), так, что весь рассказ о седьмом дне содержит ровно 30 слов (=3x10), что еще более подчеркивает особую полноту совершенства заключительного дня, венчающего все творение.
**
Окончание по Докладу Син. ББК:
В заключении я хотел бы сказать, что уже в 1-ой главе книги Бытия намечены основные богословские понятия, которые с предельной полнотой раскрываются в Новом Завете. Нельзя забывать, что Шестоднев, который в последнее время очень часто комментируется с позиции естественных наук, является в первую очередь текстом богословским, а его богословие, коль скоро мир не только сотворен Богом, но и устремлен к предельному совершенству, можно охарактеризовать как христоцентричное. Все те смысловые линии, которые мы пытались проследить, и которые, сплетаясь, образуют повествование Шестоднева устремлены ко Христу.
Именно в Том, Кто является не только совершенным Богом, но и совершенным Человеком все сотворенное находит свое предельно полное осуществление. Мы видели, что повествование о творении разворачивается от безвидности к видимому миру, и далее к человеку, который являет собой образ Божий, но во Христе в мире является Тот, Кто вправе сказать: «Видивший Меня видел Отца Моего небесного». От пустоты мир приходит в состояние наполнения: появляются небо, земля, моря, растительность, светила, животные – порядок и красота мироздания, свидетельствуют о своем Творце; следующий шаг к совершенству - богоподобный человек, и наконец в мире является Христос, Который говорит: «Я и Отец - одно» (Ин 10:30).
Мир творится из тьмы к свету и истинный Свет, Свет всему миру озаряет мир с приходом Христа (Ин 8:12). Мир творится от немоты к слову, и во Христе является истинное, превечное Слово Бога-Отца. Мы говорили о том, что библейский контекст позволяет рассматривать богоподобие человека в аспекте власти, но совершенная власть предоставлена опять же Христу: «Дана Мне всякая власть на небе и на земле» (Мф 28:18), «Ты дал Ему власть над всякою плотью» (Ин 17:2). Он – «от начала Сущий» (Ин 8:25) – венчает Собой все творение, и Который есть Господь Вседержитель, Альфа и Омега, начало и конец всего (Откр 1:8).
* * *
1
Перевод автора. ‒ Ред.
2
Блаженного Августина, епископа Иппонийского, О книге Бытия, буквально //Блаженный Августин Иппонийский. Творения. М., 1997. С. 104.
3
См. сноску №2
4
См. сноску №2
5
Перевод автора. ‒ Ред.
6
В Синодальном переводе вдвойне ‒ Ред.
7
Перевод автора. ‒ Ред.
8
Известно несколько таргумов (арамейских переводов ВЗ) Пятикнижия: таргум Онкелос; Иерушальми I (псевдо Ионатан); Иерушальми II, или фрагментарный; таргум Неофити и фрагменты таргумов из каирской гинезы.
9
Цит. из не вошедшей в Синодальный перевод Библии части 3-й книги Ездры (3Езд 7:36‒106а) дается по изданию: Толковая Библия, или комментарий на все книги Св. Писания Ветхого и Нового Завета / Издание преемников А. П. Лопухина. Т. VIII. СПб., 1914. С. 276‒281 (репринт Института перевода Библии. Стокгольм, 1987).
10
Перевод автора. ‒ Ред.
Приветствую Вас Гость | RSS
