Мне думается, любой священник, если он чувствует потребность несколько расшевелить жизнь своего прихода, вывести ее из диктата модели «покаяльной семьи», игры в старчество и создать хоть сколько-нибудь устойчивые горизонтальные связи, в конечном итоге – хоть какое-то подобие Тела, неизбежно придет к необходимости проводить формальную границу между «своими» и «чужими», верными и внешними, ответственными и беспомощными. Как это сделать, чтобы не получилась секта? Предание содержит ответ на этот вопрос: катехизация, диптихи и канонические правила покаяния, единые для всех церквей, находящихся в общении. И это то, чего нет и не предвидится в Русской церкви. Робкие попытки сделать нечто подобное неизбежно претерпевают искажение от гигантской «гравитационной линзы» - фигуры священника, накачанной тоталитарными ожиданиями его паствы. Из советского Египта вышли инфантилы. Никто из них не войдет в землю, где текут молоко и мед. Ну, разве что Иисус, сын Навин, и Халев, сын Иефонниин. Даже кротчайший умрет на горе Нево.