Кроме того, чтобы поддерживать диалог с советским обществом и отвечать
на вопросы атеистов, христиане должны уметь принимать вызов науки, которую
официальная идеология объявила несовместимой с религией.
Его первая книга, названная «Сын человеческий»
— книга об Иисусе Христе, рождалась из бесед с неофитами, бесед, начатых
сразу после его рукоположения.
Писать свою книгу о жизни Христа он начал ещё в отроческие годы. Но
теперь понял, что она необходима, поскольку для большей части его современников,
лишенных всякой религиозной культуры, текст Евангелия слишком труден и
без ключа к его пониманию недоступен. Многие, замечал он, бросали чтение
с первой страницы из-за длинной родословной в начале Евангелия от Матфея,
находя ее скучной и непонятной (188).
Отец Александр хотел рассказать сегодняшним людям о земной жизни Иисуса
так, чтобы они почувствовали себя ее свидетелями. Чтобы достичь этого,
он опирался на все доступные данные истории, археологии, библейской критики,
но всегда сохранял живой и доступный стиль для читателя как можно более
широкого, указывая постоянно на общее между жизнью сегодня и эпохи Палестины
времен Христа.
Отрывки из этой книги были напечатаны в виде отдельных статей с 1959
г. до 1962 г. в «Журнале Московской Патриархии», в котором, кстати, отец
Александр долго не печатался. Полный же текст в течение десяти лет оставался
в машинописной рукописи. Он давал ее читать близким, непрерывно перерабатывал,
вплоть до того дня, когда с ней познакомилась одна француженка русского
происхождения, которая с недавних пор работала в Москве.
Ася Дурова родилась в России до революции. Ее родители уехали в эмиграцию
и нашли приют во Франции, где она получила образование в католической школе
под Парижем. Ася стала католичкой и даже вступила в монашескую общину,
которая содержала эту школу. При этом она оставалась глубоко привязанной
к своей родной стране. В 1964 г. она с радостью приняла место, предложенное
ей во французском посольстве в Москве, где ее русско-французская культура,
приветливость, человеческое тепло очень скоро сделали ее незаменимой для
исполнения множества служебных обязанностей. Там она проработала пятнадцать
лет. Все члены дипломатической миссии и иностранный персонал, находившийся
в советской столице, были заперты в «золотом гетто» (кстати, большая часть
оттуда почти и не пыталась вырваться), но Ася Дурова не дала себя запереть.
После работы она выходила из посольства, с независимым видом проходила
мимо милиционера, охранявшего здание (а его задача состояла, главным образом,
в том, чтобы наблюдать за тем, кто из дипломатов куда пошел), и погружалась
в советскую толпу благодаря своей типично русской внешности и владению
языком (родным языком!). На помощь ей приходил торопливо надетый на голову
платок. Ася постоянно посещала своих многочисленных русских друзей, с которыми
она подружилась при самых разных обстоятельствах. Многие недавно крестились,
поэтому она прилагала все усилия, чтобы оказать им духовную помощь в глубоко
экуменическом духе, поскольку сама отнюдь не рассматривала свой приход
в католическую Церковь как разрыв с православием.
Однажды в 1966 г. один из неофитов пригласил ее присутствовать на встрече
с отцом Александром. Они долго разговаривали о положении духовной жизни
и о безотлагательной необходимости в религиозных книгах. Ася принесла ему
те книги, которые привезла с собой в Москву среди вещей, затем нашла способ
тайно получать книги, изданные заграницей на русском языке, благодаря трудам ещё одной русской эмигрантки Ирины Михайловны Посновой, живущей в Бельгии.
В конце второй мировой войны И. Поснова встретила там русских, только
что освобожденных из немецких лагерей, иди оказавшихся на Западе вследствие
войны. Чаще всего они группировались в лагерях для беженцев по всей Западной
Европе. Эти мужчины и женщины, пройдя сквозь предельно мучительные испытания,
стали себе задавать множество вопросов духовного порядка. Чтобы им помочь,
Ирина Поснова основала в Брюсселе христианский центр и издательство — «Жизнь
с Богом». Она выпускала брошюры, соответствующие их менталитету, во многом
обусловленному атеистической пропагандой, которую в них вбивали все их
детство и юность. Таким образом, на протяжении пятнадцати лет Ирина Поснова
посвятила себя служению этим выходцам из Советского Союза, оставшимся на
Западе после войны. В 1958 году ей было дано вступить в контакт с представителями
Советской России на Международной выставке в Брюсселе и тогда она поняла,
что отныне должна предназначать свои публикации для тех, кто живет в СССР.
Она предприняла большую работу по переводу и изданию, которая была полностью
основана на ее самоотверженности, выдержке и вере. Принадлежала она к православной
семье — ее отец был профессором Киевской Духовной академии. Так же, как
Ася Дурова, она стала католичкой, ни в малейшей степени не отказавшись
от восточной традиции, всемерно стремясь к единству Церквей. К тому же,
с самого начала она сотрудничала непосредственно с одним православным священником,
эмигрировавшим во Францию (189). Не скрывая свою принадлежность
к католичеству, издательство «Жизнь с Богом» тем не менее старательно занималось
публикацией книг, отвечавших нуждам православных.
Новая ориентация, — волей неволей, вынуждала терпеливо изыскивать тайные
средства для доставки опубликованных книг; они приходили вопреки обстоятельствам
и на беду официальным пропагандистам атеизма в Советском Союзе (190).
Вскоре, при содействии словенского католического священника восточного
обряда отца Антония Ильца, Ирина Поснова потихоньку, без шума, осуществила
огромный труд. К концу восьмидесятых годов каталог издательства содержал
более сотни названий. Среди наилучших изданий — Библия и Новый Завет на
русском языке с введением, комментариями и примечаниями, взятыми большей
частью из Библии, изданной Библейской школой в Иерусалиме, и обогащенными
дополнительными сведениями.
При посредничестве Аси Дуровой отец Александр стал получать книги из
Брюсселя, а затем вступил в переписку с Ириной Посновой. Узнав о существовании
его рукописи о Христе, она предложила отцу Александру ее напечатать. В
это время авторы, которые не могли печататься в СССР, едва только начали
посылать рукописи на Запад. Известны были лишь примеры Пастернака и Синявского
и скандалы, вызванные ими. Солженицын ещё не вошел в контакты с западными
издательствами. Только в дальнейшем распространилась эта практика. Ася
Дурова взялась передать рукопись. Решено было опубликовать ее под псевдонимом.
И, наконец, в 1968 году «Сын человеческий»
увидел свет. Это было началом долгого сотрудничества между отцом Александром
и издательством «Жизнь с Богом», впоследствии опубликовавшим все его остальные
труды.
«Писал я, конечно, без надежды на опубликование, — рассказывал он потом,
— тем более было мне радостно, что все книги увидели свет и были так хорошо
изданы» (191).
Издательство
«Жизнь с Богом» также издавало книги, рекомендованные им или подготовленные
под его наблюдением. Только среди людей, которых он лично знал, сотни подучили
благодаря брюссельскому издательству духовную пищу, а они так в ней нуждались,
— скажут они потом. Один из его прихожан скажет с юмором об этом, в виде
загадки: «Вопрос: Где рождаются духовные дети? — Ответ: В капусте ... Брюссельской».
В эти годы Ася Дурова осуществляла двухстороннюю связь между брюссельским
издательством и отцом Александром. Более того, в конце шестидесятых годов
он ее связал с Солженицыным, не непосредственно — это было бы слишком опасно
— а через нескольких посредников. Таким образом, был налажен первый регулярный
канал преследуемого писателя с Западом (192). К рукописям
отца Александра, которые Ася Дурова передавала на Запад, добавились рукописи,
значительно более опасные — Солженицына.
Книга «Сын человеческий» попала
точно в цель. Для многих это и был тот самый ключ, открывший им смысл Евангелия.
Следующая книга отца Александра издана была издательством «Жизнь с Богом»
в 1969 году на этот раз анонимно и была посвящена православной литургии
«Небо на земле»(193).
Тем временем, в начале 1960 г. он приступил к новому труду: большой
истории религий человечества, она должна была состоять из шести томов под
общим названием: «В поисках Пути, Истины и Жизни».
Идеей этой он вдохновился у Владимира Соловьева, который считал, что анализ
древних религий необходим для понимания всеобщей истории вообще и христианской,
в частности. Когда Христос явился людям, они уже прошли долгий путь, на
протяжении этого пути они удалялись от Бога, но и искали его «как бы ощупью»,
согласно словам апостола Павла в его речи перед ареопагом в Афинах. Великие
религии и античная мысль составили своего рода прелюдию к Новому Завету
и подготовили мир к принятию Евангелия.
Христианство сосредоточено на открытии Бога в личности Иисуса, «распятого
ради нас при Понтийском Пилате», но его нельзя рассматривать как простой
этап духовного процесса и ещё менее того, как синтез всех философских систем
и религий. Оно принесло ответ на все ожидания, надежды, во всяком случае,
на большую часть из них. Самое сильное в христианской духовности это не
отрицание, а способность соединить в одно целое, превзойти и довести до
полноты.
«Как белый цвет поглощает спектр, так Евангелие объемлет веру пророков,
буддийскую жажду спасения, динамизм Заратустры и человечность Конфуция.
Оно освящает всё лучшее, что было в этике античных философов и в мистике
индийских мудрецов. При этом христианство — не новая доктрина, а весть
о реальном факте, о событии, совершившемся в двух планах — земном и небесном.
Ограниченное местом и эпохой, оно выходит за пределы временного. К нему
сходятся все дороги, им измеряется и судится прошлое, настоящее, будущее.
Любой порыв к свету богообщения есть порыв ко Христу, хотя зачастую и неосознанный»
(194).
Заниматься историей религий человечества до христианства отнюдь не значит
уходить от современных проблем, отец Александр видел сходство между духовными
поисками своих современников и путем наших предков навстречу Богу. Показать,
каким образом люди прошлого искали Бога — это может озарить сегодняшнего
человека. Более того, всякий раз когда люди, уже после открытия христианства,
отступали от Христа, в конечном счете, они обращались к какой-нибудь доктрине
или прошлой вере: к Будде, Конфуцию, Заратустре, Платону, Демокриту или
Эпикуру. У самих христиан чересчур часто констатировали возникновение доевангельского
сознания. И не надо этому удивляться: прошлое человечества насчитывает
сотни веков, и если взглянуть на две тысячи лет, то это очень короткий
срок, чтобы люди могли полностью усвоить Евангелие. Отец Александр был
убежден, что христианство делает лишь первые шаги, что Церковь ещё только
начинает свой путь, и что понадобится ещё много времени, чтобы от Евангельской
закваски взошло всё тесто.
Если Соловьев только общими чертами наметил свой проект и не смог его
осуществить, то отец Александр сумел довести его до конца. Нельзя не поражаться
широте его знаний, особенно, если учесть условия, в которых он работал,
никогда не прекращая своей пастырской активности. А что говорить о трудностях,
с которыми он сталкивался, чтобы получить доступ к иностранным трудам,
особенно, к самым последним изданиям. Он стремился дать читателю, лишенному
религиозной литературы, максимум информации, всегда в очень ясной форме,
доступной для не специалистов. Этот труд отличается синтетическим характером.
Он не представляет разные религии отдельно одну от другой, но связанными
между собой общим движением, в нем участвуют даже, по-своему, восточные
религии. Он предлагает читателю непрерывную повесть духовной человеческой
«эпопеи», на путях человечества к Истине, то идущего вперед, то отступающего,
то сбившегося с пути и зашедшего в тупик, по образу народа израильского
в его отношениях с Богом.
В конце шестидесятых годов отец Александр завершил пять первых томов,
и они появились в Брюсселе между 1970-1972 гг. под новым псевдонимом.
Первый том «Истоки религии» (195)
содержит общее введение ко всей серии, где автор ставит своей задачей определить
природу феномена религии. В эпоху, когда повсеместно стоит вопрос о «смерти
Бога» и когда христиане на Западе готовились проповедовать Евангелие человеку
абсолютно атеистическому, без какой-либо религиозной основы, отец Александр,
наоборот, утверждал, что люди, говорившие о «гибели религии» либо близоруки,
либо намеренно закрывают глаза на реальность, либо же являются жертвами
дезинформации (196). Рассматривая все крупные новые
научные теории, он показывает, что нет никакой несовместимости между верой
и наукой, что это два подхода к познанию и они не только не должны игнорировать
друг друга, но взаимно дополнять и осведомлять на путях к истине.
Второй том «Магизм и единобожие» (197)
описывает духовную эволюцию человечества на заре истории. По ходу исторического
периода преобладала вера в магизм. Для отца Александра существовала непосредственная
связь между развитием магизма и первородным грехом — этого первоначального
разрыва между Богом и человеком. Вера в магизм предполагала, что люди могли
заставить высшие силы им подчиняться, и они сами становились «как боги».
На самом деле, они превращались в пленников незыблемых магических ритуалов,
веря, что это необходимое свершение для развития Вселенной, а оно надолго
парализовывало творческую активность. Тем временем по ходу второго тысячелетия
до нашей эры на Дальнем Востоке, как и на Ближнем, люди начали освобождаться,
мало-помалу, от верований, основанных на магизме, между тем как в лоне
народа израильского явилась вера в единого Бога.
Три следующих тома посвящены духовной «революции», вызванной в середине
первого тысячелетия до нашей эры, от Греции до Китая, великими пророками,
философами и религиозными реформаторами — влияние их ощущается вплоть до
наших дней.
Магизм с его извращенными намерениями уступил место мистическому созерцанию.
Индия и Греция искали путь к Богу через экстаз, абстрактную мысль, отказ
от мира; Иран и Израиль — через доверие к Творцу. Абсолютная ценность земных
благ была взята под сомнение и даже вообще отброшена. Порою, как в Индии,
это проявилось борьбой с миром чувственным и материальным.
Большая часть крупных духовных учителей пересмотрели веру в космическую
роль обрядов и сделали основой религиозного служения сферу нравственности
(198). В доктринах этого периода лежат также истоки
социальных утопий, тоталитарных идеологий и атеизма — всем этим отмечена
современная эпоха.
Так третий том «У врат молчания» (199)
трактует о духовности Китая и Индии. А четвертый — «Дионис,
Логос, Судьба» (200) — посвящен греческой философии.
Что касается пятого тома, «Вестники Царствия
Божия» (201), в нем отец Александр воссоздает времена
Библейских пророков от Амоса до возвращения из Вавилона. Их голосами религия
Ветхого Завета достигла полноты. Они не только возвестили приход Мессии,
но это были истинные предтечи Евангельского откровения. Шестой и последний
том, «На пороге Нового Завета» (202),
появится только в 1983 году. В нем более восьмисот страниц — это самый
объемистый том всей серии. В нем проходят события трех последних веков
до нашей эры. Эллинистическая цивилизация распространилась по миру как
следствие завоеваний Александра Великого, в то время как наследие великих
учителей распространяли их последователи — эпигоны и вульгаризаторы. Среди
них нельзя встретить ни одной фигуры, которую можно было бы с ними сравнить.
В этом процессе ассимиляции великие религии и философские доктрины выявили
свой предел и свою слабость, порождающие реакцию разочарования. Это, в
известной степени, — период кризисный, когда растет пессимизм и скептицизм.
Часто люди пытаются укрыться в прошлом, в рутине магизма. Начались новые
религиозные поиски (203). Человечество находится в состоянии
ожидания, прежде чем не настанет, наконец, «полнота времен» (204).
И если более десяти лет прошло между публикацией пяти первых томов и
завершением последнего, то объяснить это можно, вероятно, не только объемом
тома, но и интенсификацией пастырской активности отца Александра в семидесятые
годы.
В это же время он составил путеводитель для чтения Ветхого Завета «Как
читать Библию», опубликованный в 1981 г. в Брюсселе, на этот раз под своим
именем (205). Он составил также комментарии к книгам
Нового Завета, предназначенные для включения в Библию, издаваемую брюссельским
издательством.
Отец Александр придавал важное значение знанию Библии. Его историю религий
следует читать в непосредственном сопоставлении с Библией. Над Библией
он никогда не прекращал работать, в этой области был пионером в своей стране,
введя современную библеистику. Ситуация, в которую попала Церковь после
революции, остановила нормальное развитие богословских изысканий и сделала
это столь успешно, что вопрос интерпретации Священного Писания до сих пор
остается открытым и фундаменталистское чтение по-прежнему широко практикуется.
Из-за того, что он использовал данные современной библеистики, отец Александр
должен был регулярно защищаться от многочисленных нападок со стороны как
и мирян, так и священников.
Последний большой труд, на который у него ещё хватило времени до своей
смерти, был семитомный Словарь по библиологии [*].
Туда включены статьи о комментаторах Библии от Филона Александрийского
и отцов Церкви до современных авторов, об основных шкодах и тенденциях
толкований, о методах толкований, истории переводов и изданиях Библии и
т.д. Он надеялся таким образом дать пособие, способное послужить обновлению
библейской науки в России (206).
Отец Александр не забывал и детей, для них он приготовил иллюстрированный
альбом «Откуда явилось все это», изданный в Италии (207).
Для катехизации, для пробуждения веры он также старался использовать средства
живые, кстати, годные как для взрослых, так и для детей. (208).
С помощью друзей он приготовил разные диафильмы и кассеты. Самый большой
успех выпал на долю диафильма под названием «По следам Иисуса». Для этого
диафильма он использовал диапозитивы, сделанные по кадрам фильма Дзефирелли
«Иисус из Назарета». Один француз его даже тиражировал в тысячах экземпляров
для распространения по Советскому Союзу и многим этот диафильм открыл путь
к Богу (209).
Отец Александр очень любил кино. Он часто, смеясь, повторял своей жене,
что в нем погиб крупный кинематографист (210). «Все
мои мечтания осуществляются, — сказал он однажды журналисту, когда его
уже не ограничивали новые политические порядки, — кроме одной мечты — работы
в кинематографе!»
«Это совершенно серьезно, — добавил он, — я хотел бы сделать серию документальных
фильмов об основах христианства. Для меня идеалом было бы сделать фильм
по Библии, одновременно документальный и художественный. Думаю, что так
или иначе, но это будет осуществлено » (211). Несомненно,
это был один из важных замыслов, который ему оставалось осуществить, однако,
смерть этому помешала.
далее
содержание
