Михаил Поздняев
Гость из Вечности
В пятницу в Москве скончался Георгий Петрович ЧИСТЯКОВ – священник, миссионер, историк, публицист, правозащитник... Даже полный перечень его талантов и призваний не вместит масштаб утраты. Он был одним из учеников Александра Меня, и, как об учителе хватало слов «Отец Александр», так и по словам «Отец Георгий» можно было понять, о ком речь. Отец Георгий казался гостем из Вечности. Так легко было представить, что позавчера он встречался с Плутархом, вчера – с гениями эпохи Возрождения, сегодня с утра – с философами Серебряного века, а теперь вот запросто разговаривает с вами. При этом он вовсе не был небожителем. Выпускник истфака МГУ, он преподавал в своей alma mater, в МФТИ, РГГУ, читал лекции во Франции и Ирландии. Был членом РАЕН, профессором, издавал исторические и богословские труды, создал Центр изучения религиозной литературы. Продолжая служить в церкви Космы и Дамиана, с 1994 года о. Георгий был настоятелем храма при Республиканской детской больнице. Сотни его духовных чад опекали старческие приюты и медицинские учреждения для детей с нарушениями в психическом развитии. Он занимал активную гражданскую позицию – не зря именно отец Георгий провожал в последний путь не только академика Гаспарова и Окуджаву, но Политковскую и Щекочихина... Как много! Верилось, у него в запасе вечность! А прожил он всего лишь 53 года, сгорев от той же болезни, которой страдали его маленькие подопечные в онкологической клинике.
Мне посчастливилось многократно беседовать с отцом Георгием под магнитофон. Фрагменты этих его проповедей – иначе не скажешь – «Новые Известия» публикуют сегодня в память о человеке, без встреч с которым тысячам людей будет очень трудно. Потому что его книги – да, конечно, ободряют, но, Господи, как представить, что больше не увидишь его мальчишескую улыбку...
ЧТО ГОВОРИЛ СВЯЩЕННИК ГЕОРГИЙ ЧИСТЯКОВ
О ВЕРЕ, ЛЮБВИ И СМЫСЛЕ ЖИЗНИ В ЦЕРКВИ
Когда приходится говорить сегодня с теми, кто себя считает защитниками веры (неважно, от кого – враг всегда сыщется), часто обнаруживаешь, что на самом деле они верят в какие-то принципы, какие-то структуры, в необходимость холопского подчинения этим структурам, только не в Божье присутствие в мире. Нам остро не хватает наивного и вместе с тем незыблемого, бесстрашного простодушия, дающего возможность понять, что есть в жизни одно чувство – любовь, по сравнению с которым все второстепенно: Все принципы, потому что нет правил без исключений; Даже все заповеди, потому что любая теряет смысл, если перестает быть призывом, с которым лично к тебе обращается Христос. Нам кажется, что все заповеди нам даны из недоверия, а не от любви. Мы готовы узнать Бога в песнопениях, в сиянии свечи перед иконой, но, увы, нам не удается узнать Бога в капризах больной матери или в боли, которую переживает в переходе метро грязный нищий. Наша религиозность сводится к ритуалам. Конечно, проще написать записку и дать её прочитать священнику, чем простоять ночь на коленях у постели больного. Мы – люди, предпочитающие писать записки.
О ПОМОЩИ БОЛЬНЫМ
Думаю, многих поражало при чтении Евангелия, сколько там инвалидов. Мы знаем, что их и в нашем обществе много, но мы их замечаем редко. Почему так, что за оптический эффект? Да потому что мы не видим главного в жизни. Чего хотел от инвалидов Христос? Он хотел каждого страдающего исцелить. В Евангелии ни разу не сказано «выздоравливает». «Исцеляется» – от слова «целый», то есть человеку возвращается целостность, уходит страшная разбитость на фрагменты.
Мы устраиваем Олимпийские игры инвалидов, строим для них санатории, хлопочем о повышении пенсий. Мы ко всему этому относимся как к свидетельству нашей цивилизованности. Но как это страшно – когда хромые общаются лишь с хромыми, а глухонемые – с глухонемыми. Меня смущает идея санатория для парализованных или «Общества слепых».
Одна моя знакомая несколько лет была неподвижной. Всем было ясно, что она уже не встанет. Но так случилось, что несколько женщин стали навещать ее и установили дежурство, которое несли круглосуточно. И ее дом стал центром удивительных встреч. У людей, приходящих туда, сложились необыкновенные отношения. Когда я к ней приходил, часто говорил: «Вы – президент самой настоящей маленькой страны». Бог ей не дал здоровья, но дал возможность соединять людей. Кто-то может возразить: такова специфика моей работы. Но к такому пониманию отношений с «аутсайдерами» способен прийти каждый. Между прочим, это один из лейтмотивов американского кино. Лучшие актеры сыграли роли слепых, умственно отсталых, психически больных. В любом из фильмов инвалид – как раз тот, кто помогает. И финал каждого фильма – чудо исцеления того, кто был призван на помощь.
Мы все, сколько нас ни есть на земле, в чем-то здоровые и в чем-то инвалиды. Никто не знает, кто он в данную минуту – врач или больной. Только когда мы перестанем делить мир на лекарей и пациентов, что-то начнёт у нас получаться.
О ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ ДОСТОИНСТВЕ
В нашей природе изначально заложен страх. Но одни природные особенности надо развивать, а другие – перерастать. Однако мы боимся на каждом шагу и всего: выборов, дефолтов, повышения тарифов, маршей националистов, террористов... Человек, все время боящийся, теряет не только свое достоинство – он в конце концов оказывается смешным. Мы – почти точная копия древних греков. Занятно, что, побывав в Греции, я увидел, что они, во многом на нас похожие (это ведь православная страна и тоже не слишком богатая), ведут себя очень естественно. Их поведение не означает, что они верят, будто беда обойдет их стороной – нет, беда, как дождь, не выбирает, на чьи головы пасть. Задача не в том, чтобы пробежать между каплями, а в том, чтобы достойно пережить бедствия. Опыт истории показывает: при всех кризисах выживают лишь те, кто не испугался. Не самые сильные физически, не те, кто запас больше крупы или соли впрок, а те, кто не сдались.
И все-таки бесстрашные в России есть: это подростки и дети. Они всех наших страхов не замечают или взирают на них с какой-то беззлобной иронией. Вот что в меня вселяет надежду. Эти люди – сознательно их называю не детьми, а людьми – не испытывали в своей жизни того пресса, который ощутили на себе мы. И если мы действительно живем ради детей, надо постараться не быть в их глазах жалкими. Пройдет несколько лет, и они, а не мы, будут свободно избирать президента и парламент. Без оглядки на век, прожитый нами в состоянии перманентной паники. И тогда, наконец, я верю, Россия станет совершенно другой.
Новые Известия 25 июня 2007 г.
Вы можете помочь развитию этого сайта, внеся пожертвование
