Воспоминания о священнике Георгии Чистякове

Анна Марголис

Рай здесь и сейчас*

  22.06.2013

Прошло целых шесть лет - с того вечера, очень разных, но и в радости и в горести не хватает его ужасно.

Вот я пакую чемодан, через несколько часов самолет в Италию, собираюсь в приподнятом настроении , потому, что днем приходила Галя и рассказывала, что буквально только что говорила с отцом Георгием и ему даже стало как-то лучше, что он передавал приветы и надеется, хоть на коляске, но выбраться в Иностранку. А дальше тот ужасный телефонный звонок и миг, когда в трубке услышала : "ты уже знаешь?"

Отчаяние стирается бытом и радостями повседневной жизни, и накатывает лишь временами а чувство необратимости увы, наоборот, обостряется с каждым годом...

***

Я все время думаю, что для меня в Раю, если меня туда возьмут, самым ценным освобождением будет освобождение от страха, вечного страха потери времени, знаков уходящих эпох, потери связей и, главное - людей.

Отец Георгий говорил мне, что такой страх лечится лишь благодарностью.

Нельзя себя жалеть, говорю я себе, мне можно только позавидовать - я не знаю, почему в мою не слишком длинную жизнь уместилось несколько уникальнейших людей, которых и в мире не так уж много, а в одном времени и пространстве... Но не знаю и то, почему все они ушли из жизни так стремительно и так несправдливо.

Я редко позволяю себе по-настоящему вспоминать его- редко читаю и совсем почти не могу смотреть видеозаписи. Я трусиха и у меня слишком сильны защитные механизмы. Вот рану забинтовали, чуть боль унялась и вроде как, если не трогаешь, то все кажется нормальным. Кажется. Но иногда приходится перебинтовывать и тогда становится мучительно жаль и себя, нас, оставшихся без него и его самого, так рано ушедшего - ведь он очень хотел жить и страстно эту жизнь любил .

Мне казалось, что никогда не смогу написать о нем ни строчки, а сегодня решила попробовать: иногда так хочется рассказать об отце Георгии тем, кому не довелось с ним познакомиться. Не о наших взаимоотношениях, - это слишком личное, да и не нужное другим, а рассказать о нем самом так, чтобы не получилось ни фанатичного придыхания, ни сборника хохм. Это очень трудная задача.

Он был абсолютно ни на кого не похож - это первое. Описывать его легче апофатически, т.е каким он не был, но тогда портрет будет однобоким. Потому, что  присутствие в нем было куда сильнее отсутствия.

Какими словами описать два полюса, между которыми я всегда его вижу: хрупкость и возвышенная трагичность с одной стороны и искрящая свободная радость и окрыляющее остроумие с другой. Готическая устремленность ввысь и вглубь, при подлинном демократизме. Это было почти абсурдное сочетание, "для иудеев соблазн, для эллинов безумие": его эрудиция , образованность, вспыльчивость и многие другие качества меркли перед той немощной и всепобеждающей силой, которая была особенно наглядна, когда он служил Литургию. Без понижения, всегда на высокой ноте. (Служить он по-настоящему любил, говорил, что с удовольствием поменялся бы с отцом N, который, напротив, обожал исповедовать...).

Но несмотря (или благодаря) этой трагичности, в многолюдном храме или в любой толпе можно было всегда легко узнать, не видя, когда именно он входил ( а иногда пулей влетал) - потому, что все стоящие непроизвольно начинали улыбаться.

"Человек Страстной Субботы", а значит - и Воскресения.

Глупо было бы отрицать, что вокруг него, как и вокруг любого, особенно яркого и неравнодушного священника (только умноженное в 10 раз) всегда сохранялось и нездоровое мифотворчество и экзальтированное обожание, и многое другое, но и на это мне не хочется смотреть сейчас свысока  (тем более повторять банальные истины о делении на помощников и пациентов) - потому, что я тоже очень и очень его любила и люблю и бесконечно благодарна за его щедрую дружбу - братскую и отеческую одновременно.

Отец Георгий, разумеется знал об особом отношении к себе (говорил, что чтобы не зазнаваться, надо очень много вкалывать) и умел очень смешно высмеивать этот пиетет перед ним , превращая все в шутку и неизменно приводя нас в смущение ( например, передавая мне через кого-то какую- то просьбу, добавлял: "и передайте Ане, что я не прошу, а повелеваю!" - это было очень забавно, потому, что абсолютно противоречило его анти-авторитарной натуре.)

Другой раз во время какой-то конференции, наливая отцу Георгию чай из титана, я случайно пролила горячую воду (слава Богу, не кипяток), мимо чашки ему на руку. Отец Георгий, радуясь моему смятению, неизменно при встречах тряс кистью с радосто-коварной улыбкой приговаривал: "обварила батюшку, обварила!" (стоит ли говорить, что слово батюшка было абсолютно не из его лексикона и употребялось иронично, тем более по отношению к себе самому.) Отношением к священнику, как к жрецу он привыкнуть не мог и чрезвычайно этим тяготился - всякий раз , когда слишком резвые прихожане таки успевали вместе с крестом в конце службы поцеловать ему и руку, он морщился, как от боли.

Юмор его был свободный и с огромной иронией по отношению к себе и близким, радостно смеялся, рассказывая разные казусы, как в поисках книжного ларька влетел в рясе сослепу в киоск с женскими колготками и как странно на него там посмотрели, или рассказывая о священнике, говорившем родителям после крещения ребенка: "вот я читал молитвы, вы многое поняли ? Нет. И я ничего не понял, на то это и Таинство".

В хорошем расположении духа любил фантазировать, развивая и дополняя подробностями какие- нибудь дурацкие прожекты; например, как мы устроим православно-патриотический летний лагерь, он отпустит бороду до пят, а мы с Машкой, будем щеголять в платочках и брать благословение на каждый чих и петь "Боже царя храни", или что он будет говорить, когда его назначат епископом, или уйдет отшельником во французский средневековый монастырь.

В беседах и проповедях мог приводить самые неожиданные примеры - цитировать Хайдеггера, Соловьева, Горация, какую-то несусветную попсу, услышанную в такси, а так же Высоцкого, Плеханова и Карлсона, который живет на крыше (последнего он особенно уважал).

Он хорошо умел утешать, иногда серьезно и вдаваясь в мельчайшие подробности, а иногда смеша - помню как во время монтажа выставки, ревела из-за какой-то ерунды, а отец Георгий , одетый в просторную черную рясу отвлекал меня, изображая летучую мышь.

Иногда казалось, что я очень хорошо знаю, что он скажет в том или ином случае, что даже нет смысла говорить, но он неизменно поражал нестандартным мышлением, новизной ракурса, неожиданными словами. А иногда, напротив,не отвечал ничего вовсе.

И ещё он было в нем очень естественное сочетание: благородная старомодность- в оборотах, манерах, вкусах и хорошем русском языке и острейший интерес к миру, к современности, нелюбовь к табуированности, ханжеству и полное отсутствие страха "запачкать" душу о "слишком мирские" гражданско-политичесекие проблемы. Он был настоящим русским европейцем, человеком Академии и в то же время человеком Поэзии. Отец Георгий участвовал во всех мыслимых и немыслимых гуманно-гуманитарных начинаниях- сборниках, журналах, конференциях, митингах и вечерах. Умел быть очень и даже слишком терпеливым , но одновременно глупость, особенно агрессивная , или не дай Бог с душком ксенофобии, выводила его из себя мгновенно , он вспыхивал и во гневе бывал страшен, особенно с непривычки.

Но перед престолом или аналоем не было в нем и тени суеты и шума, перед Словом, перед самым главным он всегда именно предстоял. Когда он молился смотреть было неловко, настолько сильно было ощущение, что присутствуешь при чем-то совершенно интимном. Помню, как была удивлена, когда он впал в ярость, увидев на дверях нашего храма объявление : "благословляется выключать мобильные телефоны" - я считала объявление не очень удачной шуткой, другие - просто церковным сленгом, а отец Георгий кричал, заводясь все больше,что это профанация Божьего благословения.

Недавно пришедшим прежде всего бросалась в глаза вся эта смешная со стороны, но щедрая по сути жестикуляция: хлопок по плечу, сотрясание кулаком и воздевание рук - все это было подлинным, его собственным, не театральным ( хотя он и был очень артистичен). Многих поражало, как он запоминал людей по именам, даже тех, кого видел давно или бегло - почти обижался, когда ему кого-то повторно представляли- "я помню!" -восклицал он.

Нас он всегда называл именно так - Машка и Анька, Катька - чуть не сбиваясь на эту форму даже причащая ("Раба Божия Машка..."). В письмах иногда даже проскальзывало "дочки" - именно так, но ни в коем случае не "духовные чада". Церковная стилистика в ее современно-псевдоблагочестивых формах была ему органически чужда.

Отличало его и внимание к мелочам - на случай детских крестин или дней рождений он имел в своей каморке запас подарочков, купленных в путешествиях или на ходу в подземном переходе- шкатулочки, плюшевые игрушки, машинки и книжки. Иногда поражал уж совсем какой- нибудь дурацкой мелочью: "а что это ты сегодня не в полосатом? Я уже привык, что у тебя вся одежда в полосочку, а сегодня выхожу из алтаря и вижу - непорядок!"

Времени у него всегда катастрофически не хватало, он всегда куда- то спешил, но старался, хоть на секунду задержаться, осведомиться, на ходу поцеловать в макушку, шепнуть "ну держись" или помахать рукой.

Правда сил на это становилось к концу жизни все меньше. И если раньше на Литургии (или Обедне, как он сам говорил) во время слов "Христос посреди нас!" он спрыгивал с солеи к людям, пожимая руки, то в последние годы уже не мог. Голос иногда становился тише, взгляд уставший, но ни то ни другое никогда не казалось погасшим.

Он бывал слабым, раздраженным, и даже яростным , изможденным нехваткой времени и сил, а порой даже ужасно несправдливым. Он очень нуждался в людях и одновременно бесконечно уставал от них, стремясь к уединению.

***
Если соль потерят силу, кто сделает её солёной?

У слов "святой" или "праведник" слишком много пустых или благочестивых наслоений, иконности, елейности, постности и главное- статичности, и поэтому я все меньше понимаю, что вкладывается в эти понятия.

Но я твердо знаю одно- благодаря отцу Георгию нам удалось хотя бы краешком глаза , сквозь щель приоткрытой им двери, но увидеть Рай. Тот, который начинается не когда-нибудь потом, а здесь и сейчас.

 

* Заголовок дан публикатором. Источник:

https://www.facebookdidahe.ru/anna.margolis.37/posts/10151554056032880

 

Распространение приветствуется.
Просьба ставить гиперссылку при копировании.

Вы можете помочь развитию этого сайта, внеся пожертвование