Священник Георгий Чистяков

Я МОГУ ТЕБЕ ПОМОЧЬ, ПОТОМУ ЧТО ТЫ МОЖЕШЬ ПОМОЧЬ МНЕ

К инвалидам можно относиться по-разному. Можно в них видеть людей, которых надо изолировать от общества. Их можно жалеть, платить им пособия, организовывать концерты, издавать литературу особую. Им, наконец, можно внушать, что они ничем не отличаются от нас, ничем не хуже нас.

На деле ни первый -- жесткий и жестокий путь, ни второй -- казалось бы, пронизанный христианской моралью, ни третий -- связанный с воспитанием упорства и достоинства, -- ни один из этих вариантов сегодня не работает.

Многих, я думаю, поражало при чтении Евангелия, сколько там инвалидов. Мы знаем, что таких людей и в нашем обществе много, но мы их отчего-то не замечаем или замечаем крайне редко.

Почему так, что за оптический эффект?

Здесь проблема нашей слепоты -- мы в упор не видим чего-то очень важного в жизни. Евангелие нас возвращает к реальности. Надо, наверное, попытаться понять: чего хочет от инвалида Христос? Он хочет человека, страдающего тем или иным недугом, исцелить. Замечательно само слово -- в Евангелии ведь ни разу не сказано «выздоравливает» или «вылечивается». «Исцеляется» -- от слова «целый». То есть человеку возвращается целостность, от него уходит страшная разбитость на фрагменты, куски, расколотость личности.

Мы не можем исцелить -- даже физически -- больного, потому что слишком слабы. Между тем не только Сам Христос, но и многие святые исцеляли и даже воскрешали. Да и сейчас есть люди с таким даром. И мы можем кому-то из наших страждущих близких сказать: «А попробуй позвонить вот по этому телефону, вдруг там тебе помогут». Но мы не можем сказать: «Господи! Сделай так, чтобы все, что я могу в этой ситуации, я делал!». Не можем, потому что не знаем, а что это такое -- «все, что я могу».

Прежде всего мы должны увидеть в таком человеке не того, кто страдает и поэтому нуждается в помощи, а того, кто станет нашим другом. Того, кому я могу помочь, потому что он может помочь мне.

Мне сейчас пришел на память вот такой пример (хотя можно привести их много). Одна моя прихожанка в течение нескольких лет была абсолютно неподвижной. Всем было ясно -- об этом говорили врачи, -- что она уже не встанет. Но так случилось, что несколько прихожанок -- девочки-школьницы, студентки и взрослые женщины -- стали навещать ее и установили дежурство, которое несли круглосуточно, сменяя одна другую. Дом Тамары Алексеевны, так звали эту больную, вскоре стал удивительным центром встреч. У людей, приходящих в этот дом, сложились необыкновенные отношения. Когда я к ней приходил, часто говорил: «Вы стали президентом настоящей маленькой республики». Бог ей не дал здоровья -- но Он ей дал возможность соединять людей. И представьте себе, как ее это служение поддерживало.

Кто-то может возразить: такова специфика моей работы, моего служения. Но к такому пониманию отношений с инвалидами, «аутсайдерами», как иногда говорят, может прийти каждый, и очень разными путями. В последние годы мы получили возможность смотреть зарубежные фильмы почти сразу после их выхода на экран. И вспомните, что тема, на которую мы говорим, -- один из лейтмотивов американского кинематографа 80 -- 90-х годов. Лучшие актеры сыграли роли слепых, безногих, парализованных, умственно отсталых, психически больных. И вот что замечательно: в любом из этих фильмов инвалид -- как раз тот, кто помогает. Эти фильмы не призыв: «Помогите убогому!», а рассказ о том, насколько нуждаемся в помощи мы -- здоровые физически, но искалеченные нравственно и духовно. И финал каждого из фильмов показывает нам чудо исцеления того, кто призван на помощь.

Мы ходим по улицам и на каждом шагу встречаем просящих подаяние. Это те же инвалиды, или старушки, или семьи беженцев. Их очень много, быть может, именно потому, что в советские времена их приравнивали к преступникам и даже объявляли вообще несуществующими, говорили, что нищенство у нас искоренено как социальная язва «проклятого прошлого». А теперь эта язва у нас перед глазами. Что нам делать?

Делиться. Хотя бы из сознания: то, что случилось с ними, может случиться с каждым из нас. Другое дело -- что людям, выходящим на улицу просить милостыню, тоже необходимо подумать: а что они могут дать нам? Ведь и у них тоже есть такая возможность -- что-то дать нам взамен скромного нашего подаяния!

Как-то в метро я встретил старушку, которую нельзя было заподозрить в «профессиональном нищенстве», -- она пришла сюда, потому что больше идти было некуда. Но она не стояла просто так с протянутой рукой -- она продавала маленькие салфетки, которыми можно хватать горячую сковородку или кастрюльку. Они были сшиты из каких-то старых тряпочек и украшены аппликациями в виде кленовых листьев, и просила она за них какие-то копейки. Люди останавливались и покупали у нее эти салфеточки, причем многие -- за большие деньги. Каждый момент, когда человек подходил к ней купить эту вещицу, был моментом встречи -- о которой она, быть может, забудет, но для того, кто купил, встреча будет очень долго продолжаться: ведь такая вещь всегда в ходу.

Для меня та мимолетная встреча стала настоящим чудом. Оказалось, что очень старый, очень больной и очень бедный человек может помочь многим-многим людям, и мне в их числе, притом что я даже не знаю ее имени и вообще с нею больше не встречусь...

Мы устраиваем Олимпийские игры инвалидов, строим для них санатории, помогаем поехать компанией на отдых. Мы ко всему этому относимся как к свидетельству нашей цивилизованности, гуманизма. Но ведь это страшно -- когда хромые общаются лишь с хромыми, а глухонемые -- с глухонемыми. Меня смущает сама идея санатория для инвалидов или Общества слепых. Потому что здесь человек замыкается в кругу людей, страдающих тем же недугом.

Общество должно созидаться на паритетных началах: 50 процентов зрячих -- 50 незрячих, 50 процентов людей в инвалидных колясках -- 50 процентов людей, у которых этих проблем нет, но есть другие, и не менее серьезные. Общество, в котором все мы жили ещё недавно, провозглашало себя здоровым -- и сколько замечательных, одаренных личностей было оттеснено на обочину, спрятано с глаз подальше!..

В мире нет здоровых и инвалидов -- мы все, сколько нас ни есть на земле, в чем-то здоровые и в чем-то инвалиды. Один слеп, а другой страдает неразличением добра и зла. Мы все одновременно и опекающие и опекаемые. Никто не знает, кто он в данную минуту -- врач или больной.

Только когда мы перестанем делить мир на врачей и пациентов, что-то начнет у нас получаться.

Священник Георгий ЧИСТЯКОВ

P.S. На фотографиях -- наши герои, счастливые супруги Крылатовы («Огонек» о них писал три года назад). Юрий и Наташа психологи, у них две прелестные дочери. При этом Юрий -- «обычный» человек, а Наташа от рождения лишена зрения и слуха. Мы попросили их высказаться о взаимоотношениях здоровых людей и инвалидов.

Наталья:
-- Меня любит муж и у меня прекрасные дети. Поэтому я счастливая женщина. Но на свете много других людей, и зрячих и слышащих, но не счастливых. Я не могу сделать счастливыми тех, кто сам себя не уважает. Мне очень хочется, чтобы люди научились понимать и ценить Божий образ и подобие в себе, и не сомневаюсь: их жизнь может стать иной.

Юрий:
-- Каждый человек, независимо от состояния его здоровья, имеет право на достоинство. Это значит, уважение к тем ценностям, которые в нем заложены. И когда эти ценности игнорируют, то тем самым чувство внутреннего человеческого достоинства разрушается. Поэтому жалость есть своеобразная форма жестокости. Не понимая этого, быть гуманным человеком, по-моему, невозможно.

На фото С. Петрухина:

• Вкус жизни доступен всем...
• «Я не вижу цветов, но могу их понюхать и потрогать... И вместе с ними и с тобой порадоваться солнцу...»

http://www.ogoniokdidahe.ru/archive/1998/4585/50-20-31/