УВАЖАТЬ ЛИЧНОСТЬ РЕБЕНКА
Человек со стороны, узнав о нашем больничном Покровском храме, возможно, будет задаваться сразу множеством вопросов.
Прежде всего, зачем вообще здесь храм? И почему, если это храм, то его жизнь связана с поисками денег на лекарства, с самой разнообразной работой среди детей, с помощью, которую им оказывают наши прихожане в решении самых разных проблем? Почему, если это храм, здесь есть компьютерный класс? Почему, если это храм, здесь есть изостудия, где дети пишут картины и делают мультфильмы? И почему, если это храм, здесь есть молодые люди, которые поют с детьми песни под гитару?.. И вообще, что это такое: это храм или это благотворительное общество? это храм или это комплекс детских кружков? И так далее.
Ответ на эти вопросы до предела прост. Все становится осмысленным в нашей жизни, когда в нее входит Бог. Вернее - когда мы начинаем понимать, что Бог вошёл в нашу жизнь. В больнице, где мы имеем дело с очень тяжело больными маленькими людьми, забывать о том, что в нашей жизни, такой тяжелой и трудной, присутствует Бог, - это по-настоящему страшно.
Потому что тогда все начинает рушиться! Тогда обнаруживается, что больны не только дети, но и их родители, тогда обнаруживается, что, в сущности, доктора - они тоже больны: все мы живем каждый со своим диагнозом, или диагнозами! И прочее, и прочее, и прочее. Тогда обнаруживается дикая усталость. Тогда обнаруживается наше полное бессилие...
Я думаю, что больница - это своего рода модель общества. Как Вселенная отражается в капле воды, так и в том, что происходит в детской больнице всего лишь на тысячу коек (да, с одной стороны, тысяча - это очень много, а с другой - ну что такое тысяча по сравнению с теми миллиардами людей, которые живут на Земле!) - в том, что здесь происходит, мы видим весь мир в миниатюре. И как в мире очень много боли и поэтому, как только мы начинаем забывать о Божьем присутствии во Вселенной, то все рушится, так и здесь: в этой больнице так много боли, что забывать о Боге здесь - значит, обрекать людей вокруг тебя на заведомую катастрофу.
Зачем здесь храм? Конечно, этот вопрос можно задавать, и можно пытаться отвечать на него на богословском уровне, можно пытаться на этот вопрос отвечать, подводя какую-то теоретическую базу...
На самом деле, мне все становится ясно, когда я причащаю детей. Когда мать подносит к Святой Чаше маленького ребенка, которому едва исполнился, а может быть, ещё не исполнился год, и он, улыбаясь, открывает уста навстречу лжице со Святыми тайнами, - это уже всё для меня объясняет. Других ответов на этот вопрос мне не нужно. Бывает так, что первый раз ребенка принесут в храм - он пугается, не хочет причащаться. Я всегда говорю: ничего, подождем. И если мать насильно не заставляет ребенка причащаться (мне кажется, это вообще что-то очень странное, когда причащают насильно), то через неделю, две или три он здесь появляется радостный и сияющий.
Сияние детской улыбки перед Чашей - это полный ответ на тот вопрос, с которого мы начали этот разговор.
Еще мне кажется очень важным, что в больнице, куда мы приходим, живут люди - не только дети, но люди. Когда мы говорим "дети", это подразумевает какое-то нежное к ним отношение, заботу о них и так далее, но я стараюсь напоминать и их родителям, и докторам, что мы имеем дело с маленькими людьми, к которым надо не только проявлять нежность, но которых надо уважать - уважать их личность, их внутреннюю независимость, - с которыми надо считаться, с которыми надо вести диалог, к которым надо приспосабливаться. Ведь на самом деле ребенок - это не какая-нибудь драгоценная японская или китайская чашка, которую можно поставить в буфет и любоваться на нее, помня, что ее место только в буфете, что она была сделана когда-то только для того, чтобы ты на нее смотрел и любовался. Ребенок это человек, которому надо предоставлять свободу насколько это возможно - и внутреннюю свободу, свободу психологическую. Ребенок это человек, к которому надо относиться на равных.
Очень трудно перестроиться - и из человека, который учит, который наставляет, превратиться в человека, который дружит, который прислушивается, который принимает мнение другого. У нас это со взрослыми не всегда получается, а с детьми - тем более. И, тем не менее, я абсолютно убежден, что это необходимо. Я думаю, в нашем храме что-то удается сделать именно потому, что мы всеми силами стараемся относиться к детям именно так.
Из книги "Без права уйти и забыть"
