Также см. Воспоминания о нём

"ЧЕСТНОЕ СЛОВО": Страсти по архиепископу Павлу.

Большинство священников Зарубежной Церкви постоянно говорили, что отдельное существование — явление временное

 

На нынешней неделе в Москве состоится подписание Акта о воссоединении Русской Православной и Русской зарубежной церквей. Зарубежная церковь отошла от Московского Патриархата в 1917 году. Со временем ее руководство оказалось в Нью-Йорке. Надо сказать, что большинство священников зарубежной Церкви постоянно говорили, что отдельное существование — явление временное. С упразднением в России "безбожной власти большевиков" церкви должны воссоединиться. И вот этот момент настал

На самом деле невозможно было разорвать Единую Православную Церковь. И общение между ними происходило практически всегда. Один из примеров тому — судьба архиепископа Новосибирского и Барнаульского Павла.

Иеромонах, участник сопротивления, архиепископ

Судьба архиепископа Павла и необычна, и характерна для ХХ столетия, в котором перемешались идеи и государства. Будущий архиепископ (в миру Евгений Павлович Голышев) родился в 1914 году в семье инженера. В 1918 году семья была вынуждена уехать за границу. Сначала в Турцию, затем во Францию. А окончательно семья осела в Бельгии. Здесь он с отличием окончил местный колледж. О выборе жизненного пути он писал так: "Еще в детстве я был воспитан в страхе Божьем, любви, послушании и преданности Православию, и это воспитание определило во мне стремление к богословскому образованию. Мое поступление в Русский Парижский Богословский институт было произволением Божием обо мне". Еще до окончания института со степенью кандидата богословия он был рукоположен в иеромонаха (монах-священник). Служил в парижском Александро-Невском соборе, а затем по поручению митрополита Евлогия выезжал туда, где нужно было кого-то заменить, что-то наладить и устроить. Мелькали французские города Тулуза, Нанси, Тулон, Тур.

Война и фашистская оккупация застали Павла в Тулоне. Он часто посещал размещавшийся здесь концлагерь военнопленных, где было очень много воинов из России. Павел беседовал с ними, причащал, помогал продуктами. Все это очень не нравилось оккупационным властям, и иеромонаха Павла арестовывают, доставляют для допросов в парижское гестапо. К счастью, арест продлился всего два дня. В 1946 году скончались митрополит Евлогий, а затем и отец иеромонаха Павла. "Мы остались втроем, — рассказывал позже Павел, — три брата. Двое обзавелись семьями, им было не до меня, одинокого монаха. Мысль, что я должен вернуться на родину и послужить русскому православному народу, владела мною давно, и вот теперь я поехал". По возвращении на родину, уже в сане игумена, Павел служил сначала в Троице-Сергиевой лавре, затем в 1950 году был назначен преподавателем Одесской духовной семинарии, потом назначается приходским священником в Пскове, затем — преподавателем ленинградских Духовной семинарии и Академии.

С осени 1954 года архимандрит Павел возвращен к приходской деятельности. Он настоятель разных церквей Ставрополя, а в июле 1957 года он рукополагается в епископы. Сначала он три года возглавлял Пермскую епархию, в 1960 году переведен в Астрахань. Здесь в 1964 году владыка Павел был удостоен сана архиепископа. Казалось бы, обычный путь епископа в России. Но почему уже в 1971 году владыку Павла многие священники считают одним из претендентов на пост Патриарха Русской Православной Церкви? За год до этого, 19 апреля 1970 года, на 93-м году скончался Святейший Патриарх Алексий I, и избрание нового патриарха "отодвинулось" более чем на год. Ответ на этот вопрос в характере, в духовной силе владыки Павла.

В те годы практически вся жизнь церкви в СССР протекала под жесточайшим контролем власти. Противостоять ей могли совсем немногие иерархи. Примечательно, что никто из зарубежных священников их за это не осуждал. Знали: очень многие из российских епископов уже прошли аресты, суды и тюрьмы. Примечательный эпизод содержится в воспоминаниях архиепископа Брюссельского и Бельгийского Василия о Поместном Соборе Русской Православной церкви 1971 года. Владыка Василий рассказывает о том, что его потряс внешний вид архиепископа Иркутского Вениамина. Сгорбленный, без единого волоска на голове и на лице. Оказалось, ему сломали позвоночник в советских лагерях, а волосы вылезли из-за многолетних голоданий. Владыка Василий спросил у него, почему тот не высказывает своего мнения о постановлении 1961 года, которое поставило православное духовенство в ужасное положение. "Архиепископ Вениамин посмотрел на меня и грустно произнес:

— Знаете, я пробыл 12 лет на каторге на Колыме. Вновь начинать это в моем возрасте я не в силах. Простите!"

Так вот, уже в Астрахани архиепископ Павел показал, что он не идет ни на какие компромиссы с властью. Это было тем более удивительно, что владыку постоянно мучили сильнейшие головные боли. Он всегда был бледен. Иной раз к нему по два-три раза за ночь вызывали "скорую помощь". Врачи снимали боль сильнодействующими лекарствами и уезжали, чтобы вскоре опять вернуться. Утром владыка появлялся в храме измученным, но удивительно собранным, будто готовым к бою. Его высокая, худощавая фигура, дышала какой-то неземной легкостью.

Владыка Павел претерпел множество невзгод от астраханских властей. Богоборцев сильно тревожила любовь верующих к своему архипастырю. Через местные газеты владыку поливали грязью, приписывали ему лицемерие, ханжество, обвиняли в присвоении церковных денег. Верующие во все это не верили, а сам владыка сильно переживал. Он пытался обращаться за защитой в центральные газеты, в комитет по делам религий, но ничего так и не добился.

Начало 60-х годов было отмечено особым натиском на Церковь. Власти запрещали крестные ходы, колокольный звон. В Астрахани местные "органы" особенно раздражал праздник, посвященный священномученику Иосифу. Власти требовали от владыки Павла запретить проведение праздника, но архиерей мужественно защищал память астраханского мученика. В ответ власти возбудили в отношении архиепископа Павла уголовное дело по факту… дачи взятки. Во время церковных служб в храмы, где служил архиепископ Павел, врывались провокаторы, пытались срывать с него облачение. Поставленная властями "двадцатка" церковного совета Покровского собора дискредитировала владыку постоянными ссорами и драками, но архиепископ Павел не сдавался. В этой ситуации власти Астрахани сочли за благо попытаться избавиться от строптивого архипастыря.

В те годы возможности для этого у властей имелись. Комитет по делам религий при Совете Министров СССР, сохраняя картину видимой независимости церкви, бесцеремонно вмешивался практически в любые дела. Так или иначе, в июне 1964 года решением Священного Синода архиепископ Павел был назначен архиепископом Новосибирским и Барнаульским. Видимо, расчет был на то, чтобы "задвинуть", "сослать" непокорного владыку в далекую Сибирь. В Астрахани верующие составили петицию на имя патриарха с просьбой оставить архиепископа Павла. Сам владыка послал об этом прошение патриарху, а потом говорил об этом на личной аудиенции у Алексия I. Патриарх нашел нужные слова, чтобы объяснить владыке сложившуюся ситуацию…

Архиепископ Павел уехал в Новосибирск. Вот только более покладистым он после этого не стал.

В те годы территория Новосибирской епархии была очень обширной. В ее состав входили Новосибирская, Томская, и Кемеровская области, Красноярский и Алтайский края, Тува, Горно-Алтайская и Хакасская автономные области. Общая площадь епархии составляла более трех миллионов квадратных километров с населением около 15-ти миллионов человек. И очень скоро епархия стала заметна не только своими размерами, но и духовной твердостью своего православного пастыря!

"Вы на Собор не попадете…"

Впервые на всю страну имя новосибирского архиепископа Павла прозвучало в связи с "Заявлением" девяти иерархов Русской Православной Церкви, поданным патриарху Алексию I в 1965 году. Они просили пересмотреть решения Архиерейского Собора 1961 года, который под сильнейшим давлением безбожных властей, одобрил поправки к "Положению об управлении РПЦ".

Тогда практически никто не знал, что так называемая "церковная реформа" была одобрена специальным секретным постановлением Совета Министров СССР от 16 января 1961 года. Постановление называлось "Об усилении контроля за деятельностью церкви" и содержало в себе шесть пунктов. 1. Отстранение духовенства от управления религиозными объединениями, что подорвало бы их авторитет в глазах верующих. 2. Управление приходами органами ("двадцатками"), выбранными из числа прихожан. 3. Перекрытие всех каналов благотворительной деятельности церквей. 4. Ликвидация льгот для священников в отношении подоходного налога. Батюшек было предложено облагать налогами как… некооперированных кустарей. 5. Ограждение детей от влияния религии. 6. Перевод священников на твердые оклады. Это ограничение должно было, по замыслу властей, снизить активность священнослужителей.

Руководители страны понимали, что такая "перестройка церковного управления" могла встретить серьезное сопротивление. Чтобы этого не произошло, было принято поистине иезуитское решение: все эти мероприятия проводить церковными же руками.

Сначала властям удалось выкрутить руки священному Синоду, который по "государственной рекомендации" одобрил новую систему управления в РПЦ. Затем в "двадцатки" каждого из храмов местные власти стали активно внедрять нужных людей. По большей части — неверующих. Во многих случаях священникам даже запрещалось присутствовать на собраниях "двадцатки". Вот против всего этого и восстали девять иерархов. В своем письме они доказывают, что документ противоречит не только канонам Церкви, но и советским законам. Духовенство по Конституции 1936 года было уравнено в правах со всеми гражданами страны. Это касалось и избирательных прав. И вот теперь при выборах церковных "двадцаток" избирательных прав священнослужители оказались лишены.

В ответ на письмо девяти иерархов им дали понять, что отменить решение Архиерейского Собора 1961 года мог только поместный Собор, а таковой в те годы не собирался. И вот, после кончины Алексия I, для избрания нового патриарха было принято решение о созыве поместного Собора. Неотвратимость его приближения очень сильно волновала власти. КГБ СССР, точнее, его 5-е управление, в аналитической записке от января 1971 года не скрывало своего беспокойства. Особенно тревожила власти позиция ряда архиепископов, стремившихся "в рамках законности" укрепитьпозиции церкви и расширить ее влияние.

К ним 5-е управление КГБ в первую очередь относило новосибирского архиепископа Павла, который "в ряде районов Томской и Новосибирской областей заменил малограмотных и неактивных священников хорошо подготовленными в богословском отношении молодыми людьми. Молодые священники стали больше уделять внимания вопросам привлечения в лоно церкви молодежи. С этой целью к участию в хоре ими была привлечена группа старшекурсников музыкального училища, комсомольцев, активных общественников". Но даже не этот факт вызывал беспокойство. Архиепископ Павел в своей епархии вопреки всему восстанавливал роль настоятелей приходов: "Архиепископ Павел стремится также укрепить положение священников в исполнительных органах религиозных общин. Опираясь на реакционные элементы из числа актива верующих, он совместно со своим окружением проводит линию на устранение председателей церковных советов, которые сдерживают стремление духовенства контролировать и направлять деятельность общин".

Реально было ожидать, что на поместном Соборе архиепископ Павел выступит с предложением об отмене решения Архиерейского Собора 1961 года. Тем более что позицию новосибирского архиерея разделяли митрополит Алма-атинский Иосиф, архиепископы Иркутский — Вениамин и Уфимский — Иов и другие. Между тем, по словам архиепископа Рижского Леонида, "всякая оппозиция постановлениям 1961 года рассматривалась властями как антисоветчина".

Всех архиереев, подавших записки против постановлений 1961 года, вызвали в Москву, в так называемую "Предсоборную Комиссию" и попытались убедить их не выступать на Соборе против постановлений, "потому что они вытекают из советского законодательства о культах, и оспаривание их будет поэтому рассматриваться как антисоветский акт". То же самое внушали архиереям и в Совете по делам религии. "Кто будет противиться постановлениям о приходах, сломает себе ногу", — сказал один из влиятельных чиновников Совета.

Как пишет архиепископ Брюссельский и Бельгийский Василий в своей книге "Поместный Собор Русской Православной Церкви 1971 года": "Особенно строго говорили с архиепископом Павлом. А так как архиепископ Павел твердо стоял на своем и заявлял о намерении выступить на Соборе, его предупредили: "Смотрите, Вы и на Собор не попадете! Против Вас поступили обвинения в безнравственном поведении, одновременно и по церковной, и по гражданской линии… А для расследования нами послан в Вашу епархию Михаил Казанский. Если ревизия подтвердит обвинения, Вы будете уволены и на Соборе Вас не будет".

По словам о. Всеволода Шпиллера, в результате подобных разговоров архиепископ Павел уехал из Москвы в Новосибирск разбитым и нравственно, и физически. Как раз накануне Собора "ревизия" и проверки, происходившие в отсутствие (!) владыки Павла, закончились, но результаты их участникам Собора были не известны.

Сейчас мы знаем, что попытки дискредитировать владыку в глазах верующих епархии не удались. Его авторитет в Новосибирске очень скоро стал так же велик, как по прежнему месту службы в Астрахани. Чего стоят усилия архиепископа Павла вернуть верующим уникальный Покровский Александро-Невский Колыванский женский монастырь! Храм монастыря был освящен еще в декабре 1887 года, а при советской власти с храма сняли купола, пробили стены, и все-таки владыка старался сделать все, чтобы сохранить приход.

Его усилия сказались только через 20 лет. Во время первого визита в Сибирь Святейший Патриарх Алексий II посетил поселок Колывань, название которого напоминало ему о родном городе Таллине (в старинных русских летописях Таллин именовался Колыванью). Главный собор Таллина также посвящен св. Александру Невскому, и патриарх освятил камень в основании корпуса женского монастыря.

"Химическое" кресло для владыки

По Положению об управлении Русской Православной Церковью 1945 года выборы патриарха должны быть произведены не позже шести месяцев после смерти его предшественника. Однако поместный Собор был созван только 30 мая 1971 года, то есть больше, чем через год после кончины Алексия I. В то время было множество версий такой отсрочки. Одни говорили о поисках единодушной для власти и для Церкви кандидатуры патриарха. Другие — о суровых зимних условиях России, которые заставили передвинуть Собор на май. Кто-то говорил о том, что 1970 год был годом столетия со дня рождения Ленина, и власти не желали "осквернять" такую дату крупным религиозным мероприятием. На самом деле причина была в противодействии ряда иерархов "церковной реформе 1961 года".

Поместный Собор проходил с 30 мая по 2 июня 1971 года в Троице-Сергиевой лавре. На нем присутствовало 234 человека — члены Собора. Среди них 72 архиерея, 84 представителя православного духовенства, 78 верующих мирян. Среди членов Собора было 25 иностранных граждан, представлявших 124 прихода Русской Православной Церкви за границей. Кроме этого, на Собор прибыли гости — представители Православных автокефальных церквей, инославных (не православных) церквей, экуменических организаций.

Накануне открытия стало известно, что архиепископ Новосибирский и Барнаульский Павел на Собор приехать не смог. "С ним произошел странный случай, — пишет архиепископ Василий, — не то он сам, не то ему обварили кипятком руку. Я очень этим огорчен, так как на его поддержку была большая надежда. Именно он собирался выступить против открытого голосования (при избрании патриарха. — Прим. "ЧС".) и особенно против постановления 1961 года". Архиепископ Павел прислал письмо, официально оглашенное на Соборе, что при выборах патриарха голосует за кандидатуру митрополита Пимена.

Что касается кандидатуры митрополита Пимена, то на ней сходились почти все российские архипастыри. И хотя он не имел специального богословского образования, его авторитет молитвенника-аскета был чрезвычайно высок. Судьба патриарха Пимена и по сей день окутана дымкой тайны. Достоверно известно, что он был очень талантливым инженером, стал священником, был арестован, пять лет (с 1936 по 1941) провел в лагерях. На фронтах Великой Отечественной войны командовал полковой разведкой. В общем, Пимен был достойнейшим человеком. Другое дело, что многие архиереи (особенно Павел!) настаивали на наличии трех кандидатур в патриархи (на Соборе была представлена лишь одна), настаивали на тайном голосовании, но все это власть посчитала "чересчур опасным".

Теперь о причинах отсутствия архиепископа Павла на Соборе. На самом деле в те дни произошло самое настоящее покушение. Вот как рассказывал об этом сам архиепископ.

— Я должен был садиться в этот день в самолет. Все было готово, билет взят, вещи уложены, когда мне позвонил оперуполномоченный (КГБ. — Прим. "ЧС".) и попросил незамедлительно зайти к нему по срочному делу. Я ответил ему, что очень тороплюсь, так как улетаю на Собор и боюсь, как бы мне не опоздать на самолет.

Оперуполномоченный продолжал настаивать, что дело очень важное, неотложное и что это касается именно моей поездки на Собор… Пришлось поехать. Ввели меня к нему в кабинет, он сажает меня в кресло, начинает говорить о всяких пустяках и ничего существенного, ничего серьезного. Так проходит полчаса, я удивлен, смущен, ничего не понимаю, потом опер со мной прощается, и я ухожу в полном недоумении. Только вернулся домой, опять телефонный звонок, на этот раз из горсовета. Просят приехать незамедлительно. Опять начинаю возражать, говорю, что окончательно опоздаю на самолет. Но вынужден был подчиниться и поехать! Картина повторяется: сажают в кресло, начинают говорить о ерунде, не относящейся к делу, после получаса опять отпускают… Спрашиваю себя: а зачем два раза вызывали и ничего не сказали? По возвращении домой, не успел я уехать в аэропорт, у меня начались сильнейшие ожоги и боли в задних частях тела и на спине, как раз там, где я сидел и соприкасался с креслами. Пришлось вызвать врача, он вызвал еще двух других, из лучших медицинских учреждений города. Они констатировали, что у меня сильнейшие ожоги по всему телу, вызванные химическими веществами, употребляемыми во время войны. Это вещество невидимо простому глазу и действует через одежду (таким же образом в СССР была попытка отравить

А. И. Солженицына и профессора литературы Жоржа Нива (архиепископа Василия. — Прим. "ЧС".). Я попросил составить протокол, врачи его составили и подписали. По моей просьбе дали мне официальную копию. Впоследствии, как мне стало известно, главный врач, выдавший мне эту копию, был уволен со службы. Боли у меня были такие сильные, что несколько дней я не мог двигаться. Конечно, о поездке на Собор не могло быть и речи…

…Когда очередь голосования дошла до архиепископа новосибирского Павла, вместо него встал клирик его епархии протоиерей Алексий Курлюта и огласил подписанное Павлом письмо, о том, что тот голосует за митрополита Пимена…

Разумеется, власть не могла простить архиепископу Павлу столь независимой позиции. Через некоторое время после окончания поместного Собора, в 1972 году, его назначили архиепископом Вологодским и Великоустюжским — перебросили с одной окраины страны на другую. А еще через несколько месяцев и вовсе "отправили" на покой. Поселился архиепископ Павел в Кисловодске, где прожил до 1975 года, когда получил разрешение от властей на выезд во Францию к брату Кириллу Павловичу Голышеву. 25 октября 1975 года владыка покинул Россию. Во Франции он был принят под юрисдикцию Константинопольского Патриарха и назначен управляющим православными приходами в Бельгии, Голландии, ФРГ. Скончался архиепископ Павел от лейкемии 21 января 1979 года и похоронен на русском кладбище в Париже.

Александр Оконишников, www.chslovo.com, 2007

Автор - новосибирский журналист, перешедший в 2006 г. из пятидесятников в МП.

*

Архиепископ Павел (Голышев) родился 6 сент. н. ст. 1914 года в г. Екатеринославле.

В 1919 году вместе с родителями эмигрировал в Бельгию.

В 1935 году окончил среднюю школу в городе Брюсселе.

7 нояб. 1936 года пострижен в рясофор, а 16 марта 1937 года - в мантию.

19 марта того же года рукоположен во иеродиакона.

2 июня 1938 года рукоположен во иеромонаха, определен настоятелем церкви г. Антверпена (Бельгия).

В 1939 году окончил Православный Богословский институт в г. Париже со степенью кандидата богословия.

С 1941 года - настоятель поочередно двух церквей во Франции и духовник церковно-социальной организации "Православное дело" в Париже, в сане игумена.

В ноябре 1947 года возвратился на Родину, был принят в число братии Троице-Сергиевой Лавры, определен проповедником и казначеем и одновременно назначен переводчиком по французкому языку при иностранном Отделе Московской Патриархии.

С сентября 1950 года - преподаватель Одесской духовной семинарии и казначей Успенского мужского монастыря в Одессе.

С сентября 1952 года - приходской священник в г. Пскове.

С октября 1953 года - преподаватель Ленинградской духовной семинарии и академии и исполняющий обязанности сектетаря Учебного Комитета.

С ноября 1954 года - настоятель в разных церквах Ставропольской епархии, а затем настоятель церкви в г. Кисловодске.

7 июля 1957 года хиротонисан во епископа Молотовского (Пермского) и Соликамского. Чин хиротонии совершали: митр. Крутицкий и Коломенский Николай, епископ Финляндской Православной Церкви Павел и епископ Чкаловский и Бузулукский Михаил.

С 15 сент. 1960 года - епископ Астраханский и Енотаевский.

25 февр. 1964 года возведен в сан архиепископа с правом ношения креста на клобуке.

С 23 июня 1964 года - архиепископ Новосибирский и Барнаульский.

В 1971 году во время работы предсоборной Комиссии архп. Павел обратился к Председателю Комиссии Митрополиту Крутицкому и Коломенскому Пимену с "Предложением" за № 21 от 28/I-1971г., в котором высказал пожелание пересмотреть на предстоящем Соборе Русской Православной Церкви решения Собора 1961 года, в частности раздел "О приходах".

Его предложения были выражены в трех основных пунктах:

1. Считать обязательным участие лиц из духовенства в делах церковного прихода и в связи с этим не препятствовать избранию священнослужителей в состав церковных советов (двадцатки), исполнительных органов и ревизионных комиссий.

2. Предоставить епархиальным архиереям право утверждать или не утверждать любого из избранных членов церковно-приходских советов (двадцатки), исходя из требований христианской нравственности каждого лица.

3. Привести в соответствие с гражданским законодательством права церковных общин.

2 февр. 1972 года назначен архиепископом Вологодским и Великоустюжским.

В том же году 11 октября "за нарушение канонических норм, недостойное поведение и неспособность управлять церковной жизнью" освобожден от управления Вологодской епархией и уволен на покой. Проживал в г. Кисловодске.

Архп. Павел неоднократно устно и письменно обращался к Свят. Патриарху Пимену с просьбой назначить его вновь на кафедру, но его прошения остались без ответа.

В октябре 1975 года он выехал во Францию к своему брату.

Скончался 21 января (день преп. Павла Обнорского) 1979 года. Отпевание - 23 января 1979 г. в Брюсселе.

Погребен во Франции, под Парижем (кладбище Bois-Colombes, г. Asnieres).

 

Труды:

 

"За границей и на Родине".

ЖМП. 1948, № 11.

"Три великих сестры".

ЖМП. 1949, № 12.

"Освящение семинарского храма".

ЖМП. 1951, № 5.

"Пять лет на Родине".

ЖМП. 1953, № 2.

Речь при наречении во епископа Молотовского (Пермского).

ЖМП. 1957, № 7, с. 19-20.

 

Литература:

 

Журнал засед. Св. Синода № 6 от 21/II-1958г.

ЖМП. 1957, № 7, с. 18-21; № 8, с. 5, 29; № 10, с. 3; № 12, с. 9.

-"-, 1958, № 6, с. 10; № 10, с. 8.

-"-, 1959, № 10, с. 18-21.

-"-, 1960, № 8, с. 6,7; № 10, с. 4.

-"-, 1961, № 8, с. 32.

-"-, 1963, № 6, с. 10.

-"-, 1964, № 1, с. 20; № 4, с. 1; № 8, с. 1.

-"-, 1966, № 3, с. 27.

-"-, 1967, № 5, с. 34; № 9, с. 7.

-"-, 1968, № 1, с. 26; № 3,с. 14; № 11, с. 11.

-"-, 1969, № 9, с. 5.

-"-, 1970, № 2, с. 50; № 3, с. 26; № 6, с. 22.

-"-, 1971, № 6, с. 2; № 11, с. 13.

-"-, 1972, № 3, с. 22; № 11, с. 2.

 

 

УПРАВЛЯЮЩЕМУ МОСКОВСКОЙ ПАТРИАРХИИ ВЫСОКОПРЕОСВЯЩЕННЕЙШЕМУ АЛЕКСИЮ, АРХИЕПИСКОПУ ТАЛЛИНСКОМУ И ЭСТОНСКОМУ

ВАШЕ ВЫСОКОПРЕОСВЯЩЕНСТВО!

Представляя отзыв на апелляцию священников Николая Эшлимана и Глеба Якунина согласно Вашей телеграфной просьбе считаю своим долгом заявить, что нахожу справедливым их первое замечание, выраженное словами Самого Пастыреначальника нашего Господа Иисуса Христаи "и если я сказал худо, покажи, что худо" (Ин. 18, 23).

Если считать, что вышеупомянутые священники были неправы в своем "открытом письме" Святейшему Патриарху, следовало, как они и пишут в апелляции, дать им исчерпывающий ответ, показав им их неправоту, в письменном виде. Это сделано не было.

Нельзя не приветствовать желание Святейшего Патриарха видеть мир и согласие в Церкви, но нельзя и закрывать глаза на те непорядки, которые существуют в настоящее время в нашей Церкви, внутри ее Самой.

В клире Новосибирской епархии уже имеются сторонники священников Эшлимана и Якунина и, несомненно, созыв Поместного собора Русской Православной Церкви не только желателен, но и совершенно необходим.

Считаю, что, направляя свое "открытое письмо" Святейшему Патриарху Алексию (Симанскому – Ред.) ко всем Правящим Архиереям Русской Православной Церкви, священники Н. Эшлиман и Г. Якунин нисколько не нарушили Церковные Каноны, но поступили правильно согласно 6-го Правила 2-го Вселенского собора.

Иной вопрос: следовало, может быть, как мною писалось уже ранее, не обращаться к Святейшему Патриарху Алексию с "открытым письмом", рассылая его в копии всем Правящим Архиереям Русской Православной Церкви, а обратиться к Святейшему Патриарху, как к милостивому Отцу, просто с личным письмом.

Но, как бы то ни было, "открытое письмо" подлежало рассмотрению на заседании Священного Синода, который и должен был его авторам дать письменный ответ.

При наличии проявленного послушания Святейшему Патриарху священниками Эшлиманом и Якуниным, смиренно принявшими наложенное на них Святейшим Патриархом Прещение, считаю, что таковое, ради мира церковного, должно быть с них снято в самый кратчайший срок.

УПРАВЛЯЮЩИЙ НОВОСИБИРСКОЙ ЕПАРХИЕЙ п/п ПАВЕЛ (Голышев), АРХИЕПИСКОП НОВОСИБИРСКИЙ И БАРНАУЛЬСКИЙ.

1966 г.

 

"... К ним 5-е управление КГБ в первую очередь относило Новосибирского архиепископа Павла, который "в ряде районов Томской и Новосибирской областей заменил малограмотных и неактивных священников хорошо подготовленными в богословском отношении молодыми людьми. Молодые священники стали больше уделять внимания вопросам приобщения в лоно церкви молодежи. С этой целью к участию в хоре ими была привлечена группа (5 человек) старшекурсников музыкального училища, комсомольцев, активных общественников". Но даже не этот факт вызывал беспокойство. Архиепископ в своей епархии вопреки всему восстанавливал роль настоятеля прихода: "Архиепископ Павел стремится также укрепить положение священников в исполнительных органах религиозных общин. Опираясь на реакционные элементы из числа актива верующих, он совместно со своим окружением проводит линию на устранение председателей церковных советов, которые сдерживают стремление духовенства контролировать и направлять деятельность общин".

И реально было ожидать, что на Соборе архиепископ Павел выступит с предложением об отмене решения Архиерейского Собора 1961 г. о приходах. (Власть не дала возможности архиепископу добраться до Москвы в дни Поместного Собора. По официальной версии он не смог приехать из-за болезни, обварившись кипятком)".

(Ольга Васильева. Поместный собор 1971 г.: Вопросы и размышления).

 

Павел (Голышев) (1914 - 1979), архиепископ (Константинопольская Православная Церковь)

 

В миру Евгений Павлович Голышев, родился 6 (9) сентября 1914 года в городе Екатеринославе (ныне Днепр, Украина) в семье местного помещика - инженера Павла Кирилловича Голышева.

В конце 1918 года семья Голышевых эмигрировала за границу: сначала в Турцию, затем во Францию и окончательно поселилась в Бельгии.

В 1935 году Евгений окончил среднюю школу в городе Брюсселе.

7 ноября 1936 года пострижен в рясофор, а 16 марта 1937 года - в мантию. 19 марта того же года рукоположен во иеродиакона.

2 июня 1938 года рукоположен во иеромонаха, определен настоятелем церкви г. Антверпена (Бельгия).

В 1939 году окончил Православный богословский институт в Париже со степенью кандидата богословия.

Вспоминая о времени своей учебы в институте, владыка Павел всегда тепло и с любовью отзывался о митрополите Евлогии (Георгиевском), основателе и попечителе этого учебного заведения. Митрополит также полюбил Евгения и часто приглашал его в свои покои для непринужденных бесед.

Первые шаги своего пастырского служения иеромонах Павел сделал в Парижском Александро-Невском соборе, а затем по поручению митрополита Евлогия в разных приходах французских городов: в Туре, Тулузе, Нанси, Тулоне и др. Владыка вспоминал:

"Бывало, пригласит меня к себе митрополит Евлогий, и скажет: вот там-то проштрафился священник, и приход опустел, поезжай, мой милый, туда, устрой там все, как следует, и я, конечно, ехал. Такой разговор с митрополитом Евлогием повторялся, и я опять отправлялся туда, где нужно было кого-то заменить, что-то наладить и устроить. Можно сказать, я был на положении посла, и от этой обязанности никогда не устранялся".

 

С 1941 года - духовник церковно-социальной организации "Православное дело" в Париже. В том же году был возведен в сан игумена.

Во время второй мировой войны, когда Франция была оккупирована фашистами, о. Павел служил в церкви города Тулона. Он часто посещал размещавшийся здесь лагерь военнопленных, где очень много было пленных из России. Он беседовал с ними, причащал больных запасными дарами. Такая его связь с лагерем показалась вредной местным властям, и о. Павел был арестован и доставлен в Париж. Через два дня он был освобожден.

В 1946 году скончался митрополит Евлогий (Георгиевский).

В том же году скончался его отец:

"Мы остались втроем - три брата; двое обзавелись семьями - им было не до меня - одинокого монаха. Мысль, что я должен вернуться на родину и послужить русскому православному народу, владела мною давно, и вот теперь, когда многие из эмигрантов потянулись в родные края, я понял, что наступила и моя очередь увидеть свою Родину, жить и трудиться для верующего народа, и я поехал".

 

В ноябре 1947 года о. Павел вернулся в Россию и был принят в число братии Троице-Сергиевой лавры, определен проповедником и казначеем и одновременно назначен переводчиком с французского при иностранном Отделе Московской Патриархии.

С сентября 1950 года - преподаватель Одесской духовной семинарии и казначей Успенского мужского монастыря в Одессе.

С сентября 1952 года - приходской священник в г. Пскове.

С октября 1953 года - преподаватель Ленинградской духовной семинарии и академии и исполняющий обязанности секретаря Учебного Комитета.

С ноября 1954 года - настоятель в разных церквах Ставропольской епархии, а затем настоятель церкви в г. Кисловодске.

 

Епископ Павел (Голышев). Из собрания портретов астраханских иерархов, Архиерейский дом, г. Астрахань

7 июля 1957 года хиротонисан во епископа Молотовского (Пермского) и Соликамского. Хиротонию в московском Петропавловском храме, что у Преображенской заставы совершали митрополит Крутицкий Николай (Ярушевич), архиепископ Финляндский Павел (Ольмари) и епископ Чкаловский Михаил (Воскресенский).

 

15 сентября 1960 года он был переведен на Астраханскую и Енотаевскую кафедру.

Астраханцы любили его истовые и частые богослужения, во время которых храм всегда был переполнен молящимися. Астраханцы любили его проповеди, которые он говорил за каждой своей службой, в которых он неизменно призывал к миру между людьми и любви к ближнему.

Он был всегда бледен, что во многом объяснялось его болезненностью, его постоянно мучили и приводили в бессилие ужасные головные боли. Иной раз к нему по ночам по 2-3 раза вызывали "скорую помощь". Врачи утоляли боль сильно действующими лекарствами и уезжали, чтобы вскоре опять вернуться. Утром владыка появлялся в храме на службе измученный, но удивительно собранный.

Владыка Павел претерпел очень много различных невзгод от местных астраханских властей. Через местную прессу владыку поливали грязью, приписывали ему лицемерие, ханжество и прочие низменные качества, обвиняли его в присвоении церковных денег. Власти этим ничего не достигли: верующие еще теснее стремились к архиерею. Сам же владыка сильно переживал эту клевету. Когда в местной газете появилась статья, приписывавшая епископу Павлу присвоение 10 000 рублей церковных денег, владыка не выдержал и поехал к редактору газеты. Он пытался добиться напечатания в газете опровержения этой клеветы, но безуспешно. Редактор так и не принял владыку - "был занят". На вопрос, когда он сможет принять, секретарь ответила: "Никогда" и торопливо захлопнула дверь. Епископ Павел пытался обращаться за защитой в центральные газеты, в комитет по делам религий, в Патриархию, но ничего не добился.

Начало 1960-х годов было отмечено особым натиском на Церковь. Власти запрещали крестные ходы, колокольный звон на праздники. Особенно местные органы раздражал праздник, посвященный священномученику Иосифу, митрополиту Астраханскому, проводившийся в Астрахани торжественно и при большом стечении народа. Власти требовали от владыки Павла запретить проведение этого праздника, но архиерей мужественно защищал память астраханского угодника. Вместе с владыкой стали заставлять и церковный совет Покровского собора отменить торжества. Вызывали к уполномоченному старосту собора Павла Рябых и требовали от него отменить праздничный колокольный звон. Члена церковного совета Ольгу Михайловну Чекалину заставляли вынести из храма икону священномученика Иосифа, но она твердо отвечала: "Делайте со мной, что хотите, а икону я из храма выносить не буду". Так что, несмотря на все усилия властей, праздник состоялся - был и колокольный перезвон, и торжественное архиерейское богослужение, и праздничный крестный ход вокруг Покровского собора.

За это церковную двадцатку собора разогнали. На место Павла Рябых поставили старостой совершенно неверующего человека и в двадцатку набрали по большей части подобных ему людей. На самого владыку также завели уголовное дело о даче взятки должностному лицу, воспользовавшись вот каким случаем. После приезда епископа Павла в Астрахань вышло постановление, чтобы все кружки для сбора пожертвований в храмах вскрывались особой комиссией, состоящей из представителей церковной двадцатки и одного представителя от райисполкома. С этим человеком у владыки Павла были хорошие отношения - они давно знали друг друга, и архиерей очень его уважал. Однажды, в день рождения этого человека владыка решил сделать ему подарок. Взял коробку шоколадных конфет и вложил туда 200 рублей не для каких-либо корыстных целей, а чтобы сделать ему приятное. На дне рождения собралось много высокопоставленных людей и некоторые из них видели, как хозяин открыл подаренные владыкою конфеты и вложенные в них деньги. По этому случаю и завели дело.

 

Архиеп. Павел (Голышев)

На праздник святых апостолов Петра и Павла владыка служил в Петропавловском храме пос. Свободного. В конце службы он вышел на амвон говорить проповедь. Владыка чувствовал себя плохо, поэтому, стоял опершись на аналой, а рядом стояли иподьяконы. Вдруг, неожиданно из толпы выскочили несколько человек (видимо, подосланных) и кинулись на архиерея. Они стали кричать на него и с бранью срывать с него облачение. Люди в храме ужаснулись. Вместо того, чтобы броситься на помощь владыке, они в панике устремились из храма на улицу. В то же время иподьяконы Георгий и Владислав, вместе с протодьяконом Виктором стали стеной вокруг архиерея, которому стало совсем плохо, и он еле стоял на ногах, судорожно цепляясь руками за аналой. Еле-еле отбились от яростных нападок безбожников. Сразу же после службы владыку Павла увезли из храма на "скорой помощи".

 

Много всяческих невзгод пережил епископ Павел и от нового церковного совета Покровского собора, члены которого не столько управляли приходом, сколько дискредитировали приходскую жизнь постоянными ссорами, враждой, драками. Владыка не мог спокойно смотреть на такие бесчинства и пытался принимать меры к усмирению "разбушевавшейся" двадцатки. Но ее члены всякий раз, пользуясь покровительством местных властей, не давали архиерею ничего сделать.

Владыку Павла постоянно окружала молодежь. Ее влекли к архиерею его незабываемые духовные качества, его доброта и простота, искренняя вера и желание помочь ближнему. Сам владыка очень любил молодежь, он организовал при архиерейском доме нечто вроде воскресных чтений и лично занимался с ребятами. По своей доброте владыка Павел всегда помогал неимущим, нищим, обитавшим у церковных ограды. Помогал он всем - независимо от того, действительно ли человек нуждается, или он прикрывается нуждой для обмана. Рассказывали о таком случае. Однажды владыку остановил один такой «нищий», который не просто просил милостыню, а требовал ее с какой-то дерзкой настойчивостью. Владыка, не обращая на это внимание, подал ему, а на вопрос: "Зачем такому подавать?", отвечал с незатейливой простотой: "Раз просит, значит надо подать". Действительно, простота владыки подчас поражала окружавших его людей, как и то, что в жизни он был совершенно непрактичен и наивен, как ребенок. Но вся эта непрактичность и наивность в делах духовных покрывалась пламенной молитвой и удивительным упованием на помощь Божию, отчего все у владыки спорилось и получалось успешно.

25 февраля 1964 года епископ Павел был возведен в сан архиепископа с правом ношения креста на клобуке.

23 июня 1964 года был переведен на Новосибирскую и Барнаульскую кафедру.

Это известие опечалило и самого владыку, и его паству. В соборе составили петицию на имя патриарха об отмене указа, и некоторые прихожане вызвались лично поехать в Москву с ходатайством об оставлении владыки в Астрахани. И сам владыка послал об этом прошение патриарху. Вслед за прошением, архиепископ Павел вылетел на самолете в Москву и там имел аудиенцию у патриарха Алексия I. Но патриарх не отменил своего решения.

В 1971 году во время работы предсоборной Комиссии архиепископ Павел обратился к председателю комиссии митрополиту Крутицкому и Коломенскому Пимену (Извекову) с "Предложением" за № 21 от 28/I-1971г., в котором высказал пожелание пересмотреть на предстоящем Соборе Русской Православной Церкви решения Собора 1961 года, в частности раздел "О приходах". Его предложения были выражены в трех основных пунктах:

1. Считать обязательным участие лиц из духовенства в делах церковного прихода и в связи с этим не препятствовать избранию священнослужителей в состав церковных советов (двадцатки), исполнительных органов и ревизионных комиссий.
2. Предоставить епархиальным архиереям право утверждать или не утверждать любого из избранных членов церковно-приходских советов (двадцатки), исходя из требований христианской нравственности каждого лица.
3. Привести в соответствие с гражданским законодательством права церковных общин.

 

2 февраля 1972 года назначен архиепископом Вологодским и Великоустюжским.

11 октября 1972 года решением Синода был отправлен на покой с формулировкой "за нарушение канонических норм, недостойное поведение и неспособность управлять церковной жизнью".

Проживал в Кисловодске, неоднократно устно и письменно обращался к патриарху Пимену с просьбой назначить его вновь на кафедру, но его прошения остались без ответа.

25 октября 1975 года выехал во Францию к своему брату.

Во Франции он был принят под юрисдикцию Константинопольского патриарха и назначен управляющим православными приходами в Бельгии, Голландии, ФРГ.

Скончался 21 января 1979 года от лейкемии. Отпевание состоялось 23 января 1979 года в Брюсселе. Погребен во Франции, под Парижем (кладбище Bois-Colombes, г. Asnieres).

 

Также см. Воспоминания о нём